То, что их связывало, было мало похоже на любовь, какой её видели республиканские обыватели. Они не любили друг в друге ни ужимок, ни милых недостатков, ни какого-то особого смеха. Они просто хотели одного и того же, абсолютно понимали друг друга и полагали, что могут друг на друга опереться в пути к своей цели. В сущности, если подумать — идеальная супружеская пара по меркам Набу. Там ведь до сих пор полагали, что самая романтическая история — это про то, как будущая королева Асана и её муж, будущий губернатор Тида, Авад пробивались из самых низов общества к вершинам власти, а самое лучшее выражение чувств — слова великой и первой королевы, обращённые ею к мужу: «Я не уничтожу тебя, даже если ты встанешь на моём пути».
Мог ли он сказать это Айсан? Он предпочитал не задаваться этим вопросом. Скорее всего — нет. Он был ситхом, в конце концов. И будущим императором. Но здесь и сейчас он не хотел рассматривать подобную альтернативу. Он хотел наслаждаться обществом несомненно красивой, умной и приятной женщины, которая вдобавок была надёжным соратником на его пути к высшей власти.
— А Амидала? — вслух спросил он сам себя и немного лежавшую рядом Айсан.
— Что? — та оглянулась.
— Да так, Санни. Есть у нас на Набу одна старинная легенда. Наша первая королева, чьё имя было для истории неважным, так любила своего мужа, что пообещала: даже если он встанет на её пути, она его не уничтожит. Амидалу народная молва приравняла к той, первой. Вот мне и интересно: а она — уничтожит любимого, если он встанет на её пути?
— То есть, на пути её любимой демократии, — уточнила Айсан. — Для себя Амидале ничего не надо, она патологический альтруист. А вот для демократии, то есть — по её представлениям — для общего блага и умножения пользы...
— Вот и я задумался, — кивнул Палпатин. — Что для неё важнее: любимый человек или любимая идея.
— Учитывая, что человек на нашей стороне?
— А она от него беременна. Удивлена? Я сам только недавно узнал.
— То есть, даже ближайший персонал...
— Даже она сама не понимала, что с ней творится. Списывала токсикоз на вирус, — он усмехнулся пойманной мысли «Предохраняться надо!» и добавил: — Джедаи жеж не предохраняются. Это тёмное, страшное и запретное искусство!!!
Айсан изобразила на лице сложную смесь восхищения и фэйспальма.
— Однако ж, значит, королева сообщила тебе, кто отец ребёнка? — спохватилась она.
Между собой они всегда звали Амидалу королевой. Та могла отказаться от титула и считать себя сенатором, но со стороны было очевидно: никто, кроме неё, истинной владычицей Набу быть не мог. Амидала объединяла в себе Первую Королеву и Джафана Миротворца, она защитила планету от первого за долгие века инопланетного вторжения, она сделала набу и гунганов друзьями, она говорила от имени обоих великих народов в Сенате... И, может быть, именно национальный менталитет заставлял Палпатина желать заполучить её на свою сторону. Потому что тот, с кем будет Королева — выиграет.
— Сообщила. Её, кажется, очень уязвила самая тень подозрения в том, что связь могла быть внебрачной. Настолько, что она предпочла во всём признаться.
— Значит, доверяет, Кос, — серьёзно сказала Айсан. — Иначе отрицала бы всё до последнего. Хорошо, не доверяет... но вроде того.
— Да, понимаю. Не видит во мне союзника, но и противником не считает.
— А это уже что-то.
— Ты права, права. Но этого мало, и выбор неизбежен. Так сможет ли королева сказать любимому исторические слова?..
***
Нормальные люди, те в постели если и говорят что-то кроме «Ах», «Ох» и тому подобного, то обычно фокусируются на чём-нибудь мирном и безобидном. Но они же не нормальные люди, они архитекторы будущего. А что, звучит очень гордо и по-набуански.
Впрочем, остались ли ещё нормальные люди в галактике, раздираемой войной?
— Это странно. Ситхам положено наслаждаться ужасом и смертями, а у меня не выходит, — поделился он с Айсан.
С ней можно было о таком говорить. Она не расскажет и не использует против него. Слишком... привязана. И для этого она тоже была нужна: говорить о вещах, которые волнуют. И слышать обращение на "ты" и по имени (от которого он когда-то, помнится, отрёкся, но какая разница?).
— Просто ты психически здоров, Кос, — пожала плечами та. — А наслаждаться подобным могут только психопаты вроде Гривуса. Ситхи... я ничего не смыслю в ваших тонких материях, но сколько понимаю, они должны быть привязчивы, эмоциональны, склонны к постановке и решению конкретных, связанных с посюсторонними вопросами задач. При этом достаточно циничны и равнодушны к чужим страданиям. Ну, и эффективны, разумеется.
— Ты описываешь противоположность джедая?
— Насколько понимаю, ситхи ею и являются, нет разве?
— Мой учитель... — привычно начал Палпатин и сам себя оборвал.
Не он ли сам многократно говорил, что пора уходить от учительских максим, принадлежащих совсем другому, не его, миру, и сочинять свои собственные?
— Мой учитель считал иначе, но я с ним не согласен. Потому что, действительно, сладострастный садист-психопат эффективным быть не может. А Тьма — это, в первую очередь, власть. Над собой, над эмоциями, над миром... не отказ от всего этого, а власть.
Айсан промолчала, всем видом заявляя: «Что и требовалось доказать».