Возвратившись в родные края, он узнал, что Аксинья снова осталась одна, а Григорий Мелехов вернулся к своей жене. Степан решил, что должен вернуть ее, и на этот раз всё будет по-другому. Поддавшись на его уговоры, она согласилась возобновить столь печально кончившуюся когда-то семейную жизнь. Степан сдержал обещание, данное Аксинье: он больше не избивал ее, не изменял и старался обращаться нежно и ласково, проявляя заботу и любовь, в том числе на супружеском ложе.
Ему показалось, что они с женой простили друг друга и забыли прошлые обиды. У него даже появилась надежда на рождение ребенка, о котором он когда-то так страстно мечтал. Но мечты так и остались мечтами, счастье с Аксиньей оказалось коротким, словно яркая вспышка молнии перед грозой.
Степан понял, что она вновь оставила его не для того, чтобы повидать свою тетку, а ради встречи с Григорием. Нынче он не сомневался в том, что Аксинья покинула его навсегда. Нет, он больше не желал ее возвращать и о чем-либо униженно просить. Теперь он как никогда ясно осознавал необходимость вырвать ее из сердца, отпустить и начать жизнь заново.
***
Лежа в постели, Анна в смятении комкала в руках листок бумаги — записку от Степана. Нынче днем он заходил к ним проведать Аникея с Евдокией и рассказать о последних новостях с фронта. Когда по настоянию хозяев Анна села с ними обедать, Степан незаметно передал ей эту записку под столом.
Сидя за столом, она практически ничего не ела — внимательный взгляд прозрачных голубых глаз Степана ее смущал и волновал. В записке, переданной им, была просьба прийти ранним утром на Дон, отпроситься у хозяев пойти с Дарьей купаться, а Дарья, если потребуется, все подтвердит. Степан писал, чтобы она ничего не опасалась, что он желает лишь поговорить с ней, быть может, чем-нибудь помочь, если нужна помощь или совет.
Подумав, Анна решила, что ей все же стоит поговорить со Степаном. Ведь в ее непростой ситуации совет был действительно необходим.
***
— Здарова, заревели, Степан. — Анна смущенно улыбнулась.
Ей казалось, что это приветствие звучит нелепо в ее устах. Выйдя на улицу до рассвета, Анна непрестанно оглядывалась назад, опасаясь, что Аникей будет следить за ней. Хотя он и отпустил ее на Дон, она ясно видела в его глазах тревогу, возможно, даже грусть. Она не сомневалась в его подозрениях, благо, что в течение нескольких минут Дарья провожала ее, а затем быстро вернулась обратно в свой курень. Когда Анна подходила к реке, на горизонте едва заметною розовою дымкой забрезжил рассвет.
Она вновь почувствовала себя счастливой, как и в тот момент, когда впервые встречала рассвет над Доном. Степан уже сидел на берегу и курил самокрутку, и она не могла ответить себе на вопрос, что именно радует ее больше: утренняя красота природы или встреча с ним.
— Слава Богу! — широко улыбнулся в ответ Степан, затушив самокрутку. — Я боялся, что Вы не придете.
— Я пришла. Мне очень нравится встречать рассвет над Доном. Просто я волнуюсь. Если Аникей узнает… — обеспокоенно оглянулась на дорогу Анна.
— А что он? — прищурил глаза Степан. — Охочь до тебя?
— Понимаете, Степан, — покраснела она. — Я была бы не против… отношений с ним, если бы он не был женат. Я не святая. Аникей — приятный, симпатичный мужчина. Но ведь он живет с женой, и я хорошо отношусь к Евдокии. Я не знаю, что мне делать в том положении, в котором я оказалась, это же абсурд!
— А я вон женатый и неженатый, получается. Жена от меня ушла. Другого любит, — горько усмехнулся Степан.
— Ушла от Вас? — удивленно приподняла брови Анна.
Ей показалось странным, что можно уйти от такого интересного и привлекательного мужчины. Его ярко-голубые глаза манили ее своей глубиной.
— Она любит Гришку Мелехова, нашего соседа, — признался Степан.
— Григория? Он благородный человек. Он сохранил мне жизнь. Но я не знаю, что мне теперь с этой жизнью делать? Нет, Вы поймите меня, мне здесь нравится, я нашла здесь поддержку и доброе отношение. Но всё так запуталось. А как распутать этот клубок, я не знаю, в гимназии этому не учили, — невольно рассмеялась она и по щиколотку зашла в щекочущую своей прохладой воду.
— Я с Аникушкой об тебе погутарю, Аннушка. Ты небось. — Подойдя к Анне, он осторожно взял ее за руку и ободряюще сжал ее пальцы в широкой ладони.