Ощутив его теплое прикосновение, она внимательно посмотрела ему в глаза. Степан наклонился вперед, чтобы коснуться губами ее щеки, но Анна, отпрянув, зашла по колено в воду и слегка брызнула на него водой:
— Вы не боитесь воды?
— Казак, да чтоб воды боялся? — Со смехом он начал обдавать ее брызгами воды, а затем подошел и крепко обнял.
Анна не сопротивлялась, она не желала противиться, обняв его в ответ. Мгновение спустя их губы слились в долгом поцелуе. Она наслаждалась этим мгновением, голова закружилась, всё произошло слишком быстро. Когда их губы наконец оторвались друг от друга, Анна смущенно опустила глаза и поспешила к дороге:
— Мне нужно идти.
— Добре, иди, Аннушка. Я нонче зайду до вас. — Пообещал Степан и долго провожал глазами уходящую по дороге Анну.
***
Когда Анна вернулась, Аникей ничем не выдал своих подозрений, даже если они у него и возникли. Он был ласков и приветлив, как обычно, лишь в уголках глаз, как ей показалось, притаилась печаль.
Вспомнив про поцелуй со Степаном, Анне стало стыдно. Она испытывала к Аникею симпатию и благодарность, привязалась к Евдокии, но положение, в котором она оказалась, тяготило ее. Она не могла позволить себе сожительство с ним при его же собственной жене. Допустить этого было никак нельзя. Анна искренне полагала, что это низко и безнравственно.
Степан пришел вечером, как и обещал. Одарив ее радостной улыбкой, он сел за стол с Аникеем. Анна удалилась в спальню и не стала мешать их разговору. Она надеялась, что Степан сможет помочь ей выпутаться из этой непростой ситуации.
На следующее утро, собирая на стол к завтраку, Анна ощутила, как на ее плечо легла рука Аникея. Внутренне она была готова ко всему: к его гневу, упрекам, обвинениям в неблагодарности. Но его взгляд был спокоен, без гнева и злости, в его глазах плескалась лишь грусть.
— Что, Степан тебе глянется?
— Я не знаю, что тебе сказать. — Вздохнула Анна. — Да, он мне нравится, но дело даже не в этом. Пойми меня, Аникуша, если бы ты не был женат, я была бы счастлива составить тебе пару. Я привязалась и к тебе, и к Евдокии. Вы стали мне родными. Но ведь ты сам понимаешь, что мы не можем вот так вот… втроем, — покраснела она.
— Кубыть, ты права, Нюрушка. Ну что с тобой делать, девка? — крепко прижав ее к себе, Аникей гладил ее по волосам, по спине. — Отдам тебя Степану. Он свою Аксинью отпускает, не надобна она ему боле.
После этих слов Анна почувствовала, что ее вновь отдают, словно вещь, передают из рук в руки. Но теперь это уже не имело значения. Она была благодарна Аникею за понимание, за его теплое отношение.
— Спаси Христос, Аникуша, — улыбнулась Анна.
— Ты ить нас не забудешь? Будешь приходить?
— Конечно, буду. — По ее щеке скатилась слеза. — Вы мне теперь родные. Я так благодарна тебе… за то, что подарил мне жизнь, за то, что понял меня.
— Ну, будя. — Улыбнувшись, Аникей отер ее слезы своими пальцами и поцеловал в макушку.
***
Сидя за столом, Анна вдыхала запах стоящих в глиняном кувшине ярких луговых цветов. Совсем недавно они со Степаном принесли эти цветы с поля, и она поставила их в кувшин, чтобы создать уют в доме, любоваться ими и вдыхать их сладковатый аромат.
Прошло уже несколько дней с тех пор, как Анна поселилась у Степана, оставив курень Аникея и Евдокии. Они отпустили ее, хоть и было больно расставаться с черноокой пленницей. Анна обещала навещать их, не забывать. И сегодня вечером она намеревалась пойти к ним на ужин.
— Я могу пойти к ним вечером? — спросила она у Степана, запивающего калач молоком. — Аникуша ведь отдал меня тебе с условием, что ты разрешишь мне к ним приходить.
— Охота тебе идти до них? — слегка нахмурился Степан, отставляя кружку в сторону.
А затем, резко встав из-за стола, подошел к Анне и чуть сузив темно-голубые глаза пристально взглянул на нее.
— И что это Вы на меня так смотрите, Степан Андреевич? — улыбнулась она, пытаясь скрыть смущение.
— Пойдешь, но не нонче. Я хочу с тобой быть, — провел рукой по ее щеке Степан.
— Но ты и так со мной, — покраснела Анна. — И всегда будешь. Ты ведь сам мне обещал.
— Нонче станешь моей. — Неожиданно, он поднял ее на руки, отнес в свою спальню и осторожно опустил на широкую кровать.
Сердце Анны бешено забилось, руки мелко задрожали. Теперь она поняла, что имел в виду Степан, когда сказал о том, что желает сделать ее своей. Прожив вместе несколько дней, они ни разу не провели ночь в одной постели, и Степан ограничивался лишь крепкими объятиями и поцелуями на ночь.
Он знал, что Анна была нетронутой девицей, что ею никогда не владел ни один мужчина. Что он будет первым… единственным.