Еще мгновение назад, Анна готова была попросить прощение и объяснить, что хотела лишь подышать свежим воздухом, хотя бы ненадолго выйти из душного куреня, но теперь решила сохранять молчание и достоинство. Она не станет унижаться перед этими людьми.
Аникей с Евдокией привели Анну в небольшой сарай, находившейся за куренем.
Подведя ее к стене сарая, Евдокия ловко перехватила ее руки, завела за спину и крепко сжала их, лишая возможности сопротивляться. Подошедший Аникей связал ей руки толстой веревкой.
Анна чуть ли не до крови закусила губу, чтобы не разрыдаться. Неужели недавний кошмар повторялся вновь? На этот раз было даже хуже — руки скрутили за спиной, и это было еще неудобнее и больнее. А главное — безумно унизительно.
Но то, что случилось после, вызвало у Анны дикий, сжимающий сердце до невозможности дышать ужас: стоя лицом к стене и услышав треск ткани, она поняла, что Аникей разорвал у нее на спине старую кофточку.
— Что… вы делаете? — повернув голову, слабым голосом спросила она.
— Зараз увидишь, ягодка, — усмехнувшись, Аникей мимолетно коснулся губами ее щеки.
— Вы привезли меня сюда, для того, чтобы мучить, — по щеке Анны скатилась слеза. — А вовсе не для того, чтобы работать.
— Погоди, успеется. — Ответила Евдокия, убирая с ее шеи черные волосы, связывая их лентой. — Давай, Аникуша. Да токмо не шибко, чтоб не померла, — обратилась она к Аникею, державшему длинный кнут.
Спустя миг, Анна издала громкий стон от пронзающей спину острой, обжигающей боли. Слезы градом покатились по щекам, такой боли она не испытывала еще ни разу в жизни.
Увы, удар не был единственным. Почти сразу, на ее спину обрушился еще один, который показался даже больнее и сильнее первого, и просто сбил с ног. Анна упала на устланный слоем сена земляной пол сарая.
— Будя, — проговорила Евдокия. — Уразумела хучь трошки.
Лежа на полу сарая со связанными за спиной руками, Анна чувствовала себя совершенно раздавленной и беспомощной. Когда Аникей взял ее на руки, чтобы отнести обратно в курень, она желала вновь потерять сознание, провалиться в забытье, как раньше.
***
— Ну, Нюрушка, ты кубыть работать желала? Будет тебе работа. Дуня тебе все покажет, научит. — Приподняв Анну за плечи, Аникей посадил ее на постели, протянул кружку молока и калач.
Взяв нехитрое угощение из его рук она принялась медленно есть, отламывая маленькие кусочки. Спустя пару дней после экзекуции кнутом спина все еще болела, жгучая обида не утихала, но этой ночью, впервые за долгое время Анне приснился отец.
Он редко ей снился, а в последний год — никогда. Но нынче ночью, в ее сне, он умолял свою Аню не отчаиваться, постараться выдержать это посланное Богом тяжкое испытание и продолжать жить ради матери и сестры. Она обещала ему вынести все невзгоды, обещала жить — жить, несмотря ни на что. И должна сдержать свое обещание. Ведь в детстве, она всегда держала данное отцу слово.
Разве что… лишь однажды его нарушила, когда обещала не трогать шоколадные конфеты до обеда, ведь они были куплены на десерт, а так хотелось попробовать! За тот случай, он ее, конечно, уже давно простил. Но, если нынче она нарушит слово, то он уже не простит никогда. В этом Анна была уверена.
Задумавшись, она не заметила, как кружка с молоком выскользнула из слабых пальцев и упала на деревянный пол. Благо, молоко было уже почти допито, кто знает, какое наказание последовало бы за разлитое по полу молоко? Два удара кнутом или больше?
— Простите… — тихо проговорила Анна. — Или же Вы собираетесь наказать меня и за это?
— Небось. Будешь слухать нас — никто тебя не накажет. — Аникей ласково провел рукой по ее спутавшимся черным волосам, пристально взглянул в темно-карие глубокие глаза.
— Что ж… Я буду Вас слушаться, Аникей Андрианович, — тяжело вздохнула Анна. — И Вашу жену тоже. Я не могу умереть под вашим кнутом.
— Добре, любушка. До разу бы так. Моя Дуняша часто хворает, а ты ей подсоблять будешь.
— Вы, наверное ее очень любите? — сама не зная зачем, спросила Анна. — Вашей жене повезло, что у нее такой заботливый муж.
— Ато! Дюже люблю. Детишек вот токмо у нас нет, — грустно улыбнулся Аникей.
Пару минут спустя, в спальню вошла Евдокия и отвела Анну на баз — показывать хозяйство.
***
— А что это за девка с Дунькой по Аникушкиному базу ходила? — заинтересованно спросила юная черноглазая девушка у изящной женщины с насурьмленными бровями, развешивающей белье на базу.
— А я почем знаю? — в ответ та лишь пожала плечами. — Мне какое дело? Слыхала надысь, гутарили, что Аникей привез ее с войны, что красная она.