— Ты весь завернут в них, — мягко выговорил Джак.
Ривен опустился на корточки и принялся изучать лицо Кейла.
— С тех пор как мы попали сюда, ты еще больше изменился, — сказал он наконец. — Что с тобой случилось?
Последнее прозвучало скорее обвинением, чем вопросом.
У Кейла не было готового ответа.
— Твои глаза, — произнес Магадон. — Белки стали черными. Зрачки желтыми. Они светятся в темноте, я даже отсюда их вижу.
Кейл смог кивнуть. То, что глаза тоже изменились, объясняло его способность превосходно видеть на полет стрелы, даже несмотря на царившую вокруг тьму. Когда в голове прояснилось, он понял, что все его чувства многократно обострились. Дыхание Ривена он слышал за десяток шагов от убийцы, чувствовал висевший в воздухе тонкий вкус гниения органики и еле различимый запах серы, поднимавшийся от бурлящего неподалеку водоема.
«Я не человек».
Слова выплыли из глубин разума. «Я существо из тени». Он выбросил их из головы.
— Что случилось, то случилось, — сказал он, многозначительно глядя на Ривена. — Я все еще я.
Но даже сам Кейл слышал ложь в своем голосе. Он откинул покрывало и встал. Джак последовал его примеру, все еще не спуская с друга взгляда.
— Ты в этом уверен? — с явным сомнением спросил Ривен, тоже вставая.
Убийца, сам того не замечая, сжал диск из оникса, висевший на груди. И, заметив этот жест, Эревис понял, что так заботило Драйзека: была ли трансформация частью замыслов Повелителя Теней. Если да, то Ривен, возможно, воспримет ее как дар их темного божества и будет завидовать Кейлу.
— Это не его рук дело, — сказал он, кивнув на диск Ривена.
Убийца отдернул руку от символа.
— И поверь, тебе не захочется повторить мой путь, будь это даже благословением Маска.
Драйзек, похоже, какое-то время размышлял над сказанным, прежде чем сменить тему:
— Что ж, теперь ты шейд. Это ты перенес нас сюда?
— Думаю, да, — кивнул Эревис.
— Думаешь? — напряженно переспросил убийца. — Ты можешь вернуть нас обратно?
Кейл медленно покачал головой, и все трое явно пали духом. Даже со всем тем знанием, что переполняло сейчас его голову, Эревис не знал, мог ли он вернуть друзей на Фаэрун, и если мог, то каким образом. Что бы он ни сотворил там, в храме, сделано это было неосознанно, под давлением инстинкта выживания. Он даже не мог вспомнить, что именно сделал.
— А что с жезлами телепортации? — спросил он. Ривен вытащил два магических жезла, отобранных у слаадов.
Джак оживился, в глазах Магадона засветилась надежда. Но убийца лишь язвительно усмехнулся. Кейлу смешок показался вымученным.
— Это первое, что я попробовал, — объяснил Драйзек. — В моих руках они рассыпаются в пыль.
Надвинув на глаза капюшон, он отвернулся. Джак поник, а Магадон, как всегда стойкий ко всем невзгодам, вернулся к изучению местной флоры.
Повисло молчание. Осознание ситуации тяжким грузом давило на друзей — они оказались в ловушке, по крайней мере на время.
Проводник, со своей чувствительностью псионика, должно быть, прочел обуревавшие всех мысли.
— Это лучше, чем утонуть, — заметил он как бы между делом, продолжая изучать болотную растительность.
Никто не стал спорить.
Кейл посмотрел на Джака. Хафлинг лишь пару мгновений выдерживал его взгляд, а затем маленькое лицо залилось краской стыда. Казалось, он готов был расплакаться. Убийца понял, что происходило в душе друга. Опустившись на колено, он положил руку на плечо Джака и заговорил на луиренском, родном языке хафлингов:
— Это был мой выбор, дружище. Если бы пришлось все переиграть, я бы сделал его снова.