Этер сосредоточенно заматывала вторую рану бинтом. Словно весь мир сомкнулся на шипящем от боли в боку Грегале и на этих белых повязках.
— Нужно валить в глубокие пещеры, — решил Эон, выглянув на луг из-за камней. — Здесь нас найдут — это лишь вопрос времени.
Этер понимала, что в узких проходах и перепадах высот нести Грегаля будет невозможно. Да и вообще, в условиях погони тащить за собой лежачего больного означало обречь всю группу на смерть. Это понимал и Эон, только не говорил. Да и возможно ли спрятаться внутри гор? Юнарцы могут поставить охрану к каждому выходу, к тому же Этер сомневалась, что бумажный план этих пещер полностью соответствует реальности.
Перед глазами вновь мелькнул луг, залитый лучами утреннего солнца. А что мелькает перед глазами Грегаля?
— Я уведу их.
На секунду Этер испугалась, что произнесла эти слова вслух. Ведь мысли приходят в голову мгновенно — только эта мысль почему-то сначала пришла на язык.
— Я обойду горы и выйду к ним из леса. Скажу, что из деревни. Направлю в другую сторону.
— Ты хотя бы знаешь, как эта деревня называется? — процедил Эон. Удивительно, что он не отказал сразу же.
— Лангер, — отозвалась Кассия. — На картах есть такое поселение, чуть дальше, чем это. Я думаю, это оно и есть.
— Я выгляжу самой безопасной из всех вас, — Этер выразительно посмотрела на Такору. Как бы она ни маскировалась, в ней легко угадывалась убийца. Йотей и Ратмир были мужчинами, а все они служили в армии — возникнут вопросы, что они делали в деревне. А Кассия, хоть убей, доверия не вызывала.
«И самой бесполезной, пусть даже помогла Грегалю. Воины нужны Триане гораздо сильнее», — добавила Этер мысленно.
Эон на секунду задумался. Размышлял, нужен ли им будет врач? Хотя у Грегаля есть шансы на выздоровление, как минимум месяц на него можно не рассчитывать. К тому же серьезные повреждения ведущей руки свидетельствуют о том, что он, скорее всего, больше никогда не возьмет в руки оружие.
— Хорошо, иди, — Эон поднялся с места. — Встретимся у возвышенности. Постарайся не угробить себя.
Этер вспомнила карты и отмеченную на них возвышенность Юнара, которая, судя по всему, была довольно примечательным местом. До этой возвышенности идти столько же, сколько досюда от границ Трианы — почти сутки. Впрочем, это не должно быть сложно — просто всё время на восток.
Ратмир и Йотей подняли носилки с Грегалем. Такора и Кассия собрали разбросанные в спешке вещи и закидали следы пылью. Тем временем Этер сняла куртку и ботинки, подвернула штаны — хотя форма и отличалась от привычной трианской, на наряд деревенских жителей была мало похожа. Зато длинная льняная рубашка подходила для образа: Этер достала её из-за пояса и повязала на талии обычную конопляную веревку.
— Удачи, — с этими словами Эон исчез в темном провале пещеры, а за ним — все остальные.
В этот момент сердце Этер впервые ёкнуло: она осталась совершенно одна в чужой стране. Уже близко подходили юнарские воины. С ужасающей медлительностью двигались по каменному туннелю её товарищи.
Вспоминая карты Кассии, Этер свернула в боковой коридор. Если она все правильно рассчитала, то выйдет прямо за спинами юнарцев.
Темнота и тишина действовали угнетающе. Они наводили на мысли о бесконечном одиночестве, на которое теперь обречена Этер. Она добровольно оставила дом и отправилась на фронт, чтобы защищать Триану. Чтобы защищать каждого, кто остался в тылу. Она прекрасно знала о тех ужасах, которые здесь происходят: о смерти, боли, ненависти. Но почему-то старалась думать о той любви, которая гнала людей под пули. О верности и надежде, об их стремлении защитить. И её работа, несмотря ни на что, — лечить. Спасать. Но не защищать. Так что она делает в этом ледяном черном туннеле, в котором не видно даже собственных рук?
Впереди замаячил свет. Подул теплый ветер, принесший за собой едва различимые слова. «Совсем как наши. Будет нетрудно их обмануть», — заметила Этер.
Она осторожно выглянула из-за камня: как и предполагала, юнарцы были между ней и пещерой, где скрылось отделение Эона. Этер пригнулась к земле и скользнула под высокие растения. Если не приглядываться, то заметить её было нельзя; оставалось проползти в таком положении почти двести метров.
Однако сделать это за оставшееся время было невозможно, а пускать юнарцев в пещеру, где ненадолго остановилось отделение, означало сделать бессмысленной эту безумную вылазку.