Песнь вторая 57 Когда бы мне в красах теряться, То б мог я взоры простирать 370 От Ифигениина мыса1 До Карадажской высоты2; Но Чатырдаг и две Яилли, А из долин Темпийских милых Бейдара, Ялта и Судак Сильней удерживают мысли. Водимый шумом я протоков Достигну ль тех ключей шумящих, Отколь бежит Акар с Баллой! - Ключи Акарски среброточны3, 380 Исторнувшись из самых уст Седой главы крутой скалы, Отвесным бурным водопадом Стремглав стремятся прямо в бездну. Они, по падям меловым И по рассеянным кораллам Взвивая к тверди легку росу Иль дробные дожди туманом, Подолы злачны омывают И южный берег утучняют. 390 «# нимфы! дщери сих ключей, Живущие при свежих урнах! - Как? - вы из сих густых туманов, Клубящихся под осью солнца, Из сих высоких облаков, Где сей крутый утес скрывает Нахмуренно свое чело, 1 Сей мыс подле Георгиевского монастыря. 2 Сия гора, так называемая здесь Карадаг, стоит подле Феодосии, или Кефы. 3 Источники Акар-су с верху каменистого утеса более 150 сажен падают прямо вниз.
58 Херсонида Вы скачете в пучину прямо И не страшитесь ничего! - Сколь легки, смелы должны быть Кристалловидны ваши ноги, Которые летят с высот, Не запинаясь за отрог; Что ж побуждает вас к сему? Какая сила гонит вас? Или найти вы не могли Спокойнейшего водоската, Где вы в студеных бы струях Свои сребристы ноги мыли? - Иль поспешаете спасаться От Лполлоновой руки, Которая, с горящей тверди Сквозь полости воздушны меща Янтарные снопы лучей, Палит ваш лик толико нежный? - Так, - слышу вас печальный стон Среди потоков их шумящих И зрю, как ваши стопы бьются Об остры камни, о кораллы; Вас Феб преследует; - стремитесь! Стремитеся с высот ужасных! Как легки, смелы должны быть Кристалловидны ваши ноги?» Пусть ниц опустится мой взор По сей серебряной стремнине! - Ужасна, милая стремнина! По ней сребро гремит и мчится, Когда с горы огромна сосна, Воспитанна под облаками, Отторженна быв силой вихря, С ея рамен падет в юдоль,
Песнь вторая 59 Какое сверху вниз пространство Чрез ток мгновенно пролетает Тогда ветвистый остов сосны? Картина страшной быстроты! - Так, мнится мне, представить можно Стопы бессмертных быстролетны. О суевер! - когда ты смотришь С глубоких долов в первый раз На ниспадающее диво, Не можешь ли тогда помыслить, Что божество ключей Акарских Нисходит Ялту осчастливить? Здесь я остановлюся мало В прекрасной Ялтовской долине, Где быстры два сии ручья, Ведя изгибом за собой Крутые красны бережки, Сады и нивы орошают; Хребты, обстав сию долину, Полкругом пред лицем пучины Приморску брега часть смыкают И в виде сем на высоту Идут уступами лесными, Где вечная зелена ночь Лежит на скатах каменистых, Средь коих кедровидны сосны, Качая на сучках тяжелы Красночешуйчаты плоды, Пускают сребряную смолу И благовонный пар над долом, - Средь коих гордые каркасы1 Далече в высоту подъемлют Свои главы густоветвисты. - Micocoulier; celtis orientalis.
60 Херсонида Там в знойные часы приморцы На плоских высотах Яилъских Находят вешнюю прохладу, А пажить их стада спокойну, От оводов, слепней свободну, Подобно как испански овцы На Астурийских высотах. - По влажным бережкам ручьев Орешники долговетвисты И стройны тополы сребристы Под небом вечно разогретым Стоят зеленой колонадой, Где отдых и приятна нега Под тень пришельца призывают; И где, красуясь милым цветом, Миндаль, гранаты и маслины Пленяют вкус плодом изящным. Куда ни обращу я слух, Везде журчание гремуче Меж говорливыми ручьями; Везде стопа шумяща нимфы Слышна, стучаща по кораллам. Вотще горящий Аполлон Истоки знойны проливает; Сии струи хранят безвредно Хлад зимний средь студеных вод. Но что за сей стеной утесной, За сей расколотой горой? - О путник! коль стоишь на теме Сея ужасныя вершины, Кинь взор оттоле в оба края! Что узришь ты в то время? Два рая страшно разделенны Утесным неким адским мостом. -
Песнь вторая 61 Ты зришь ли, как сей мост туда Идет отлогостью уступной И как нисходит он сюда Отвесною крутой стеной? Спускался ль ты когда с отвагой По оной лествице ужасной, Что по утесной сей стене Как бы из облак вьется к низу? Не чувствовал ли ты загруги, Когда по омрачным ступеням, Пробитым в каменном ребре, Переставлял ты робко ногу? Ты не обык; - почто ж идти? Здесь горный, осторожный конь, Привычный к облачным путям, Твой вождь, и друг, и колесница. Ты острану зришь пропасть, ад; Но коль спустился ты счастливо, То должен зреть ты рай Темпийский; Ты видел Ялту, был в сем рае; - Се первый Темпе Херсонисский! О как природа здесь ужасна, Строга, кичлива и прекрасна! - Но какова за сей стеной, За сей расколотой горой? Ах! можно ли забыть тебя, Честь песни, лучший глаз предмет, Темпийский в Таврии дол вторый, Бейдарский рай уединенный? - К твоим пределам приближаясь, Стремлюся выше, - паки ниже, И дале - снова выше, - выше - Между истоков, осененных Орешником, кизилом диким, 500 510
62 Херсонида В сие то время вображаю, Что я уже под самым небом. Вершины, мнится мне, покрыты Не рощами, а муравами; Смотреть ли с сих вершин на долы? Дол, кажется, тогда усыпан Не рощами, но мелким злаком. Таков средь гор сих глазомер! Там мнится, быв под самым небом, Все смертное позабываю И долу мир весь оставляю; Но ниспускаясь в дол Бейдарский, Вновь смертное, мне мнится, вижу, Небесное позабывая. - Но что? - сквозь мрачны тени вязов; Сквозь тени тополов развесных, Орешников, гробин, кизилов Спустяся, вдруг я нахожу В величьи скромном рай земный. - Какие милы встречи там? Там видишь дружные два древа, Которые объемлясь вместе Стоят на двух стопах надежных, Но под одним зеленым кровом; Там в сумрачны часы мелькают Спокойны звездочки в ложбинах1, И малосильными огнями Вечерний путь мой осветив, Мне мнится, сыплют свет сухий; Там следуют раины горды, Стоящие в безмолвьи страшном Над челами древес кудрявых. Это светящиеся червячки.
Песнь вторая 63 Благословенна буди вечно, Долина красоты счастлива, Собранье прелестей отличных И неких ужасов природы, Фессалии бесценный образ! Коль еллинские барды пели Фессальски лепоты издревле, Едва ль их песнь не относилась К Бейдарским пышностям твоим? Здесь, - здесь незримый Ангел мира, Тебя объемля, веет вечно; Тебя опоясуют всюду Высоки каменны утесы, Где на приморских высотах Всегда спасительны светочи Горели в древни бурны ночи Для заблужденных мореходцов. - Здесь в тишине Торгу m шумящий, Из чресл утеса выпрядая, То уклоняется от гор, То, пробежавши луг дугой, Вновь приближается к горам; В толь своенравном извиваньи То моет злачную долину, То инде прячется под камни, То инде он одушевляет Игривость мельничных колес; А тамо - Черный ток в углу Выходит хладною стопою Из Царской серыя скалы Меж Толаком и Оксен-сыртом; Ниспадши камни орошая, Еще в струях твердит то счастье, Что некогда небесный взор ЕКАТЕРИНЫ освятил Уединенный Оксен-сырт,
64 Херсонида Сей новый блещущий Олимп, Отколь великая богиня По стропотям Толакским зрела Примерную сайгаков резвость, Одушевленну скорость ног, Цеплянье за отроги страшны И их чрез бездны скок пернатый. Окинь страну живейшем оком! Ты зришь в окружности безмолвной Рассеянные скифски веси, Лежащи в тишине глубокой То при подошвах гор внизу, То по равнинам их хребтов, Где луноглавые мечети И каменны чалмы подъяты - Надгробны знаки мурз, пашей - При водомещущих ключах Из-за раин белеют гордо. - Там смуглы чада камней диких, Враги мятежных козней света, В блаженной простоте живут; Но редко скифянки стопа По злаку печатлеет след; Лишь под ревнивым покрывалом Выходит, - вновь бежит в гарем... Когда же вздумаешь взойти На Сактикское возвышенье, Сию изящну точку зренья, Все краше узришь, - удивишься. - На сем приятном возвышеньи Волшебна область алчных взоров Распространяется живее; Оглянешься, - и за тобой В востоко-северной стране
Песнь вторая 65 Почти на равной высоте Садовы рощи, разделясь На угловату неку полость, Картинну кажут перспективу; Вперед посмотришь, - пред тобой, В приятном виде раскидавшись, Парельска рощица синеет. - Отсель, - с сей точки глазо-емной, С сей высоты средо-долинной, Где, мнится, мог бы царь вселенной, Сложа свой скипетр, обитать Иль простоте помочь природы Богатой силою искусств, - Сама природа предлагает Уклонну, - гладкую прогулку Туда, к тенистому Парелю, Где разны древеса гордятся Бесчисленных родов плодами И где в близи - по землелогу Меж шелковицей и айвой Развесистый орешник страшный1 Далече мещет сильны тени И в ужасе стоит священном. По ветвям древа растяженным Птиц тысячи сидят рядами И лик ведут разноязычный; Издавна там четы гнездятся И хищных сонмов не страшатся. Сие там древо знаменито! - Под тению его ужасной Сто глав могли бы опочить, Как под наметом сенолистным, Как под шатром благоуханным. 1 Говорят, что сей орешник в год приносит до 50 000 орехов, известных под именем грецких. 3. Бобров Семен, т. 2