Решила проверить уплату членских взносов. За прошлый месяц не уплатило семнадцать человек, а двое задолжали уже за три месяца. Оба из села Лучистого. Галина решила вызвать их на заседание комитета.
Просматривая списки, наткнулась на Степана Бондаря. Сразу вспомнились все давние неприятности. С тех пор как ее избрали секретарем, он начал вообще избегать ее. Это и радовало и огорчало. Когда случалось встретиться с ним, Галина чувствовала, что сердце почему-то колотится, как неистовое. Раньше боялась обиды, насмешек, но в последнее время Степан успокоился. Беспокоило девушку то, что надо с ним говорить, давать поручения, привлекать к какой-то общественной работе. Не знала, как это лучше сделать, чтобы не выказать свою неприязнь к нему.
«А надо бы привлекать Степана, ведь он имеет такое влияние на молодежь!» — думала Галина.
Из задумчивости ее вывел стук в дверь. На пороге стоял Федька. За ним топтались Николай и Степан. Несмотря на метель, телогрейки на ребятах были расстегнуты.
— Взносы принимаешь? — спросил Федька. Галина быстро поднялась со стула.
— Заходите, заходите, товарищи! — сказала немного растерянно, не зная, как разговаривать с гостями — приветливо, как положено хозяйке, или официально, как секретарю.
Ребята зашли неуверенно, искоса осматривая чисто убранную комнату.
— Мы были в конторе, думали, что ты там. Потом решили зайти сюда, — будто оправдывался Федька.
— У нас выходной. Завтра становимся на ремонт, — добавил Николай.
— Хорошо, хорошо. Садитесь, — засуетилась Галина. Она достала из ящика штампик, развернула ведомость.
Федька бесцеремонно сел к столу, включил радиоприемник. Передавали легкую музыку.
— Ох и бумаг же у тебя! — прищурил он глаз, глядя на несколько папок, разложенных на столе. — Тебе случайно личный секретарь не нужен?
— Пока что обхожусь сама.
— Жаль. А то я не отказался бы от такой должности… — Федька вздохнул. От него пахло вином. — Вот беда — никак не могу пробиться в начальники. Назначили бы меня хотя бы директором Азовского моря или каким-нибудь управляющим «Главсбытчерствхлеб».
Увидев, что на его шутки никто не реагирует, он снова вздохнул.
— А погода какая! Хорошо бы в такую пору в домино или в подкидного играть да пиво сосать, — сказал неизвестно кому.
— От тебя и так, кажется, пахнет, — сказала бабка Степанида, закончив вытирать окно и проходя на кухню.
— Что вы, бабуль? И капли во рту не было. Это на прошлой неделе на свадьбе у товарища гулял, вот ботинки до сих пор пахнут мадерой.
Галина приняла взносы, сделала отметки в билетах.
Уже уходя, Николай с порога сказал:
— Когда что-то нужно будет в клубе или по комсомольской линии, ты нам свистни, не стесняйся — поможем.
— Хорошо, спасибо!
— Пошли, пошли! — заспешил Степан.
От этой встречи у нее стало как-то тепло на душе. Она заметила, что после боя за Козью балку все, даже Федька, стали относиться к ней с уважением. Только Степан… Степан оставался загадочным. Вот и сейчас он все время отводил от нее взгляд, смотрел куда-то в угол.
Не прошло и десяти минут, как за ребятами закрылась дверь, а в дом ввалился новый гость.
— А-а-а, вот ты где. Здравствуй!
Галина узнала корреспондента молодежной газеты.
— Ну и метель!.. Третий год живу в Крыму и никак не могу угадать, как одеваться зимой. Натянешь пальто — захватит дождь. Поедешь в плаще — ударит мороз. Наденешь валенки — обязательно выглянет солнце, и все расквасит вокруг. А через два часа смотришь, — опять замерзнет…
Он снял шляпу, опустил воротник пальто.
— Я уже и на ферме был. Председатель к тебе послал. Хороший свинарник, мне понравился. Между прочим, я в долгу перед вами. Так и не поместил тогда заметку о свинарках. Нельзя же было подряд три материала из одного колхоза.
Говорил в спешке, а сам уже расположился за столом, достал блокнот.
— А знаешь, как ты меня подвела?
— Я? Вас? Когда…
— Да в прошлый раз. Стихи оказались крадеными, а ты уверяла, что Костомаров сам их пишет. Опубликовали мы, а через неделю пришло письмо в редакцию. Автор стихов — слепой парень и почти год назад печатал их в журнале для слепых, который издается в Ленинграде.
«Так вот почему мне показалось, что в стихах чего-то не хватает. Их писал человек, лишенный возможности видеть. И этого человека обворовывали…» — с возмущением подумала Галина.