— Мне чуть выговор не влепили за этого Костомарова. Кстати, где он сейчас? — спросил Чижук.
Галина пожала плечами.
— Сбежал.
И она рассказала о Викторе.
Корреспондент просидел больше часа, исписал с десяток страниц в блокноте и также поспешно, как и появился, ушел, натянув на уши шляпу и подняв воротник пальто.
— Надо побывать еще в одном колхозе. Не знаю только, как буду добираться, — сказал он прощаясь.
Приближалась обеденная пора. На улице разыгралась настоящая метель. Галина, устроившись у теплой стены, развернула учебник по плодоводству. На завтра было назначено занятие только что организованного кружка садоводов. Читать лекцию пригласили агронома из района.
Но сегодня выдался день неожиданных визитов. Не успела Галина и страницы прочитать, как в комнату влетела раскрасневшаяся Настя.
— На улице так чудесно! Метель! Ох, и люблю же я зиму! А ты что делаешь? — спросила она, разматывая пуховый платок.
— Читаю.
— Оставь. Давай поболтаем немного.
Она подбежала к столу, включила приемник, нашла музыку.
— У нас в Пензенской области знаешь, какие зимы бывают? Избы вровень с крышами снегом заметает. Любила я во вьюгу лежать на горячей печке и слушать сказки. Бабушка у меня была мастер в этом деле. Метель разноголосо воет в трубе, а бабушка медленно, протяжно так рассказывает всякие страшные вещи. Я еще маленькой была. Лежу ни жива ни мертва. Хо-рош-шо!
Музыка в приемнике прекратилась, и диктор объявил: «Говорит Донецк. Передаем областные известия… Хорошими трудовыми успехами встречают горняки Новый год. Сегодня строители шахты «Крымская-комсомольская» досрочно выполнили годовой производственный план. Бригада Петра Чигорина на семнадцать дней раньше срока завершила проходку шахтного ствола.
— Галочка! — подпрыгнула Настя. — Петр!.. Это же о нем говорят, слышишь?
— Тише ты, дай послушать! — нетерпеливо одернула подругу Галя. Она сидела с сияющим лицом, затаив дыхание, не сводила глаз с освещенной шкалы приемника. Но диктор уже говорил о других шахтах.
— Почему же ты не радуешься, каменная баба?! — набросилась на нее Настя.
— Я радуюсь…
— Да разве так радуются? Дурочка!.. Прыгать надо, ходить на голове, визжать, смеяться, ну разбить что-нибудь, чтобы излить чувства…
— Ты научишь!..
Настя засмеялась и обняла подругу.
— Счастливая ты, Галочка, честное слово. Просто завидую. Эх, если бы он меня так любил…
— Кто, Петр?
— Да нет, Степан. Я возле него уже и так, и сяк, а он, словно трактор С-восемьдесят, — сила немереная, а души нет. Даже не замечает… Не признаваться же мне первой…
— А меня чему учила? Помнишь?
Настя засмеялась.
— Другим советовать легче. А вот как самой… — она вздохнула. — Ой, да что я болтаю?.. От скуки все это. Здесь, в сердце, ничегошеньки еще нет, — ударила она себя кулаком в грудь. Потом подпрыгнула и подбежала к окну.
— Ох и буря же будет! Держись!
Глава сорок первая
И буря действительно разыгралась.
Ветер сперва налетал порывами, словно брал разгон, и становился все сильнее и сильнее, а потом подул с безудержной силой, запел, засвистел, загудел на разные лады между заборами, под крышами домов, на струнах проводов. Бросался на дома и от того, что не мог развалить стены, яростно завывал, швырял снегом, звенел стеклами.
Зато в поле гулял без помех. Поддувал, ломал замерзший снег, пластами поднимал его, бросал на землю, разбивая на мелкие крошки, снова подхватывал и распылял в белое подвижное облако, быстро нес к посевам озимой пшеницы, обрывал с нее сонные листочки, вылизывал все, что попадалось на пути. Казалось, над степью двигался не воздух, а сплошная снежная масса. Ни земли, ни неба, ни пространства.
Борясь с порывами бокового ветра, вдоль рядов молодого сада брёл Сергей. В Козьей балке бушевало меньше. Ветер проносился выше, высыпая сюда массы снежной пыли. Но и здесь Сергей с трудом переставлял ноги. Снег залеплял рот, нос, глаза. Из-под согнутой руки парень с тревогой осматривал полузасыпанные деревца. Привязанные к колышкам, они дрожали, клонились к земле, царапали ветвями снег.
Вдруг увидел, как от натиска ветра развязалось лыко, которое держало деревце возле колышка. Ветер сразу же пригнул деревце к земле. Тонкий промерзший ствол не выдержал, переломился. Сергей бросился к нему, упал, протянул руку, но ветер рванул, оторвал верхушку и мигом бросил ее в кипящий серый мрак. Прямо перед глазами Сергей увидел пенек от яблоньки. На темной коре заметно выделялась белая полоска.