«Неужели ошибся? Неужели это только сон?» — думал он, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.
Оксана Максимовна вынесла большую застекленную рамку со множеством снимков и подала Матвею Лукичу. Он жадно начал рассматривать. Вот портрет Михаила Фомича Бондаря. Рядом — Оксана Максимовна. Групповое фото — супруги Бондари и между ними мальчик лет двенадцати. Матвей Лукич даже не узнал в нем Степана. По этим снимкам он только скользнул взглядом. И вдруг в нижнем углу слева увидел свою Марию. Молодая, красивая, она смотрела на него и едва улыбалась. Матвей Лукич сразу же вспомнил этот снимок. Они фотографировались за несколько дней перед его отъездом в Москву, перед самой войной.
На снимке Маша держала на коленях маленькую пухленькую девочку, а рядом сидел головастый мальчик, который оперся на отцовское плечо.
«А голову мою, наверное, осколком оторвало», — подумал Матвей Лукич и вдруг задохнулся от догадки. Все это время у него в голове была только Маша… а дети?! Радость плеснула в груди. Он прижал к себе рамку со снимками и побежал к машине.
— Эй, Лукич, погоди-ка? — крикнула Оксана Максимовна, но машина уже рванула с места.
Как вел машину, сколько времени ехал к виноградной плантации — Матвей Лукич не помнил. Когда увидел Степанов трактор, свернул с дороги и помчался напрямик по пашне.
Машина прыгала по бороздам, вязла в разрыхленной почве, недовольно ревела мотором и, в конце концов, зарывшись передком, остановилась.
Степан издалека заметил легковую машину, которая мчалась с огромной скоростью. Она свернула с дороги и понеслась по пашне.
«Пьяный за рулем, что ли?» — подумал он, а узнав машину председателя, удивился еще сильнее. Матвей Лукич ездил всегда аккуратно.
Степан видел, как из машины выпрыгнул Матвей Лукич, с какой-то доской или с квадратным куском фанеры в руках и побежал в его сторону. Чувствуя что-то неладное, парень остановил трактор, спрыгнул на землю и пошел навстречу.
Матвей Лукич, тяжело дыша, остановился в четырех шагах от Степана. С лица парня на него смотрели Машины глаза.
— Стёпа!..
Степан вздрогнул. Когда-то, давным-давно, возможно во сне, кто-то так звал его. Когда-то, кажется, он слышал этот голос.
— Сын!.. Сыно-о-о-очек! — Матвей Лукич раскинул руки.
…Высоко-высоко дрожащей точкой висел в небе жаворонок, заливаясь звонкой трелью. Но вдруг он прервал свою песню, увидев сверху, как бросились друг к другу и замерли в объятиях два человека.
Только на секунду прервалась трель. И, возможно, вовсе не потому, что внизу, на земле, бешено забились два сердца. Возможно, жаворонок просто набирал в грудь воздух для новой песни. Что ему до радости двух людей, двух сирот, которые в эту секунду нашли друг друга!
Жаворонок радовался лету. С высоты было видно бескрайнее пространство. Ярко светило солнце, и все вокруг цвело и буйствовало. Мир так широк и прекрасен, жизнь так прекрасна!
И своей песней жаворонок славил этот мир.
Глава пятьдесят пятая
Радостное известие, даже если и ждешь его долго, сначала ошеломляет.
Галине исполнялось девятнадцать лет. День рождения пришелся на воскресенье, и молодежь из виноградарской бригады решила отметить его коллективно. Мясо, сало, яйца, соленые огурцы, помидоры и другие продукты были свои, а на вино сложились. За организацию стола взялась Настя.
В субботу после работы они вдвоем зашли к Галине на квартиру. Бабки Степаниды дома не было.
— Стол у вас раздвигается? Это хорошо. Значит, поставим его вот так, — планировала Настя. — Стулья и посуду принесем. Теперь музыка. Приемник есть. Сергей принесет свой проигрыватель и пластинки. Порядок! Все получается как по писаному.
Галя подошла к столику, чтобы включить приемник, и увидела телеграмму.
«Воскресенье приедем гости. Чигорин», — прочитала Галина, и комната качнулась у нее перед глазами.
— Что случилось?! — подбежала Настя и также прочитала телеграмму. — Дурашка, чего же ты побледнела! Вот дурочка… Ну, и молодец же ты, Галочка, просто ужас! — начала целовать она подругу. Потом закружила ее по комнате.
— А при чем тут я? Петр приезжает, а я молодец… — смеялась Галина, наконец-то взяв себя в руки. Лицо ее сияло счастьем.
— Ну, так едет же он не ко мне, а к тебе! А молодец потому, что сумела характер выдержать. Пусть теперь он вокруг тебя побегает. Ты только смотри — держи свою марку!
Настя закрыла глаза и аж затряслась от восторга.