Потом она простила его, он это видел. Верил не словам — слова нередко обманывают, верил ее душе, которую видел в глазах, в каждой черточке лица. Она простила, но не стала ближе. Он не умел говорить о любви, стоя на коленях. Любовь не выпрашивают. Но и быть далеко от нее не мог.
Взялся один обрабатывать весь виноградник ее бригады. Виделся с Галиной каждый день, но она почему-то не хотела заглянуть в него так, как он в нее. И вот теперь узнал почему. У нее есть любимый. Да, это приговор!
Минут пятнадцать Степан лежал на диване с закрытыми глазами. Он не раздумывал: идти или не идти. Он должен идти. Вчера ночью ездил же за сорок километров и привез для нее яблоньку. Пусть в селе станет традицией это ее замечательное начинание.
Степан поднялся, оборвал в палисаднике все цветы и связал букет.
Глава пятьдесят седьмая
Был уже первый час дня, а автобус не появлялся. Возле клуба, на остановке, рядом с Галиной стояло четверо девушек и смотрели на дорогу.
— Чего это он сегодня опаздывает? — нетерпеливо поглядывала на часы Галя.
Наконец, в четверть второго Вера первая увидела вдали какую-то движущуюся точку.
— Едет!
Чем ближе подходил автобус, тем сильнее колотилось сердце в груди Галины. Лицо ее раскраснелось, глаза сияли радостью.
— Какая ты красивая сегодня!.. Не влюблена ли ты случайно в этого школьного товарища? — прижавшись к Галине, тихонько спросила Вера, хотя все хорошо знала, но Настя запретила девушкам даже заикаться о том, что им известна тайна.
Галя промолчала.
— Он, видимо, специально сделал так, чтобы приехать в день рождения.
Автобус мягко затормозил, прокатился мимо девушек.
— Вот она… Галина! — послышался голос Петра, и от этого голоса сердце ее сжалось.
Девушки побежали к передней двери автобуса и наткнулись на Пелагею Антиповну. Она еле тащила за собой мешок и плетеную корзину.
В дверях стоял Петр. Гале бросилось в глаза то, что он очень изменился. Словно повзрослел, стал шире в плечах. Лицо преисполнено силы и спокойствия.
Широко улыбаясь, Петр раскинул руки. Галя на секунду прижалась к широкой груди и прямо под ухом услышала ритмичные удары его сердца.
Но Петр сразу же выпустил ее из объятий.
— Знакомься, это Людмила! Вот ездим по Крыму, знакомлю ее с друзьями…
Только сейчас Галя заметила рядом с Петром стройную девушку. У нее серые глаза и удивительно светлые, словно выбеленный лен, кудрявые волосы до плеч. Больше Галя не успела ничего рассмотреть и, чтобы своим лицом и глазами не выдать себя, бросилась к ней в объятия.
Подруги Гали растерянно переглянулись.
Автобус фыркнул, выпустив облачко сизого дыма, и тронулся.
— Пойдемте! Идем! — заспешила Вера, чтобы как-то выручить подругу.
Людмила взяла Галю под руку и пошла с ней вслед за девушками. Сбоку, удовлетворенно улыбаясь, шагал Петр.
— Я вас именно такой красивой и представляла, — говорила Людмила с радостной улыбкой. — Мне Петрусь так много о вас рассказывал, и ваши письма мы вместе читали. Я за те письма просто обожала вас, — пыталась она заглянуть в глаза Галины.
— Правда? Спасибо… — ответила Галя, пряча глаза и всеми силами пытаясь удержать на лице улыбку.
А Людмила уже шептала ей на ухо:
— Вот и Петрусь такой же: честный, прямой, настоящий романтик. За это я его и полюбила. Мне кажется, что у вас с ним много общего.
«И зачем она мне это говорит?» — стучало в голове Галины.
Так шли они рядом, как давние подруги, взволнованные, каждая по-своему красивая.
Чернобровая и черноглазая Галина со смуглым лицом была наделена настоящей украинской красотой. Людмила — типичная русская красавица-северянка. И зачем сердцам этих двух людей суждено было зажечься одним пламенем, зачем было пересечься их чувствам?
…Степан торопливо шел по улице с букетом роз в одной руке и с яблонькой в другой. Это было роскошное двухлетнее деревце. Вчера ночью, чтобы не повредить корешков, он вырубил под ним квадратную глыбу земли и еле втиснул ее в мешок. Так и нес яблоньку в мешке, не чувствуя трехпудового веса.
Возле квартиры Галины увидел группу девушек и крепкого парня. «Вот он!» — с завистью взглянул на Петра и опустил яблоньку на землю.
— Проходите, проходите в комнату, — приглашала Галина, пропуская мимо себя друзей.
— Галя… — остановилась возле нее Вера.
— Иди, иди, я сейчас…
Галина осталась на крыльце одна. Словно пьяная, она сделала несколько шагов, прижалась к косяку. Как хотелось ей сейчас убежать куда-нибудь, не видеть никого, остаться в одиночестве. Внутри все кричало, крик рвался наружу. Как ей больно, как обидно, но нельзя обижать товарищей, друзей, с которыми она живет и работает. Надо идти к ним.