Все звуки ударили Рершеру в голову и оставили в тишине. Дрожь от ног пробежала по всему телу и отдалась чередой гулких ударов. Бесстрастный взгляд доктора расплылся перед глазами, точно как мысли, что слились в неясную кучу.
— Он — враг? Как же, — Рершер посмотрел на лежащую фигуру и, после, на Ферниц'Гала. — Ведь семиолоиды всегда за нас. Ваша раса — главная в Ниривин. Почему он — за Сашфириш?
— Мир огромен, друг мой. И разные расы стоят по разные стороны в войне. Ты совершил ошибку.
— Тогда, должны ли мы его сдать? Или, отдать Гвардии? Или… — он замялся, проглотил слова. Рершер не хотел упустить свою единственную связь с внешним миром. Пришелец, пусть и враг, мог как-то помочь. Но риск сдавливал все сильнее. — Не знаю, хочу выяснить что там. Это будет преступлением, потому можешь оставить его. Можешь сказать Гвардии. Во всём — моя вина.
Раненный лежал, не видя и не слыша ничего. Песочно-жёлтая кожа его побагровела от ран. Изогнутая шея содрогалась, готовая вот-вот выпустить последний воздух из побитого тела.
— Я не могу оставить это так. И уйти теперь не смогу. Его жизнь — не моя, и ему точно пришлось убить сотни моих сограждан, — семиолоид склонился над умирающим и медицинским лезвием поддел прилипший от крови доспех. — И всё же, его жизнь в моих руках.
По светлой коже заскользили тонкие руки. Аккуратные движения извлекали обломки доспеха, покуда мелкое устройство прижигало раны.
— Он пока жив, форма герметизировалась. Не видел прежде подобной одежды, однако она соединилась в местах разрыва. Не будь он врагом — я бы восхвалил Императора и Троих.
— Ты сейчас помогаешь ему?
— Ему помог доспех, прижавший раны и сдержавший кровотечение. Ходить он не будет, не без протезов, однако… — прибор меж серых пальцев поблескивал раскалённой дугой. — Я извлеку осколки и раны прижгу. Не многим поможет, но смерть отсрочить должно.
Рершер беззвучно наблюдал за операцией. Звон упавшей на пол брони резанул по ушам. Редкие капли крови пробежали по открытому телу, прежде чем раскалённый металл заскользил над раной.
— Даже не дёргается.
— Верно, и дело не в выдержке. Я подобное видел уже. Часто. Сейчас он не чувствует боль, находится между жизнью и смертью. Всё же, слишком много потерял крови, слишком.
— И что теперь?
Ферниц'Гал убрал небольшой инструмент и выпрямился. Склонив острую голову, спасая ту от низких, по меркам его расы, потолков, доктор подошёл к другу. Его взгляд быстро переметнулся с покрытого потом человеческого лица на форму, что лежала возле свесившейся желтоватой руки.
— Полагаю, никаких доспехов тут быть и не может. Как жаль, что я не успел осмотреть и помочь раненному, — спокойный тон отдавал небывалой серьёзностью. — Возможно, он был солдатом, но узнать ли это теперь? Тело пришлось поспешно утилизировать, ведь оно наполнилось ядовитыми парами, что высвободились в шахте во время тряски. Придётся заполнить отчёт, что неизвестный скончался и, друг мой, вам придётся побыть какое-то время здесь. Пещерные испарения опасны, потому я буду приходить ежедневно. Проверять вас.
Загнутые глаза семиолоида не сходили с раненного, а слова его расползались по круглой комнате.
— Ждите меня завтра, друг мой.
— Спасибо, Ферниц'Гал, спасибо.
Четырёхрукий врач покинул дом, оставив Рершера одного с полуживой фигурой.
Тишина. Блёклые тени скользили под оконным светом. Шаг за шагом, человек кружил по комнате возле солдата. Редкие вздохи того сотрясали воздух. Он ещё держался за жизнь.
— Не могу тут быть.
Рершер покинул небольшой дом, выйдя на подпиравшую тот платформу. Фильтрованный воздух ударил в лицо, прогоняя кровавую вонь из ноздрей. Металлический стук донёсся из-под его ног, разнося гулом весть, что кто-то решил прогуляться почти под вершиной мира.
По правую руку от него растянулся город: порушенный, оживавший после ударов город. Из-под нависших скал блестели золотые лампы, в гуще каменных стен выпирали дробящие гигантский лабиринт тоннели. И ни души. Лишь транспорт носился под блеском световых точек да незримые фигуры шевелились в своих домах.
Платформы же, окаймляющие каждый уровень грандиозных строений пустовали. Никого, кроме покосившейся фигуры, что стояла в свете гигантских генераторов.