Сотни корчащихся в чёрных глубинах Ирионе душ никуда не делись. Могила Лиеррана в далёких землях Средины по-прежнему зияла незарастающей чёрной язвой. И пусть с тех пор Сайана не ступала на те земли, как не поднималась она и на палубу Ирионе, чувства искупления это не приносило. А она в нём так нуждалась.
Вот и сейчас, стоило Сайане припасть губами к ледяной влаге, занывшие от холода скулы лишь на мгновение отвлекли её от неизбывно мрачных мыслей. Когда же походный мех с серебряной горловиной наполнился, летучее ощущение простоты существования снова её покинуло.
Опять завертелись в голове старые планы, мысли, страхи и сожаления.
Сознание — коварный дар.
Забыть бы всё да исчезнуть.
Сайана порою завидовала простоте участи Лиеррана.
Ему больше не нужно изо дня в день сжимать этот треклятый лук.
Как будто кто-то посторонний заставлял её это делать.
Сама. Всё сама.
Сайана мрачно усмехнулась.
Её проклятие было особенно изощрённым.
Если тебя заставляет служить некий внешний долг, обязательства, данные по рождению, или кем-то другим, кто лучше, мудрее, значимее тебя, то сколь бы тяжек ни был груз такого служения, ты внутренне всегда готова смириться с этим долгом и даже отыскать в нём некое высшее удовольствие, просто следовать собственному предназначению, не нуждаясь в каждодневном выборе.
Куда хуже, если ты приняла на себя некий долг добровольно, потому что ничего иного тебе не дано, потому что иначе самое твоё существование становится бессмысленным и порочным.
Тут и сокрыта ловушка.
Подобное служение не может быть завершено, даже если длить его дале совершенно бессмысленно.
Так некоторые из Стражей ушли сразу, другие, до поры сплотившись вокруг непорочного осколка древних времён, тоже смогли однажды покинуть свой добровольный пост, многие так и поступали.
Их, Стражей, оставалось без малого три дюжины до этого дня.
Сайана подняла лицо к зениту и прислушалась.
Тишина.
Зловещая, натянутая.
Вот уже пять седмиц с тех пор, как полыхнули на далёком севере Средины огненные болиды, она жила ожиданием. И дня не проходило, чтобы Сайана не принималась взывать к Иторе Неделимой, но та оставалась всё так же нема в ответ на её мольбы.
Сайана прижалась лбом к стволу древа-гоэ, меж чьих корней плескался ручей. Пурпурное сплетение кристаллических жил добрых семидесяти локтей в обхвате стояло здесь задолго до появления Сайаны на свет, оно застало время Первого рассвета, пережило Хрустальную ночь, дождалось света Кзарры.
Прежние кровавые небеса, восход Обруча — древо видало разное — Войну Врага, пришествие людей, прилив Раскола, рождение и смерть миллионов живых существ, что ему новый день?
Но даже древо-гоэ, величественно спящее на волнах вечности, даже оно что-то чувствовало, постепенно теряя листву.
Весной то было обычным делом, до пятой доли своей кроны оставляли на земле древние великаны каждый сезон, стоило Кзарре миновать перевал равноденствия, но в этот раз всё было иначе, Сайана привычным глазом отмечала, каким плотным ковром хрустят под ногами резные снежинки рассыпающейся от любого прикосновения листвы. Но нечем было их заменить. Каждое утро крона древа становилась всё прозрачнее, раз от раза всё больше походя на блестящую на просвет кисею паутины.
Сайана мин Триод, прижавшись холодным мрамором костей к живой колонне, подпирающей небо Иторы, искала внутренним слухом привычный пульс жизни, но не находила его, лишь негармоничный вой ветвей в порывах ветра. Да что же это.
Нервная дрожь озноба пробежала по напряжённой спине Сайаны.
Отступив, она неуверенно прочертила в воздухе охранительный знак. Нужно спешить.
Следует лишь отойти немного вверх по склону, дабы не нарушать и без того нервного молчания Истока. Сайана знала, как чувствительны эти места к непрошеному вмешательству, даром что ли Стражи остались охранять именно эти заповедные места от посторонних глаз.
В ушах Сайаны послушно запел вечерний воздух. Отвесные скалы предгорий в кровавых отблесках предзакатной Кзарры пылали в вышине. Но даже Сайана с её стремительной поступью бывалого следопыта была неспособна пересилить упорство вращения Иторы, обойти её медлительную стремительность. Кзарра с каждым мгновением всё пятилась под горизонт, ещё трёшка времени, и вершины над Сайаной окончательно угаснут, до утра погрузившись в сумерки.