Не «кто», а именно «что».
Тот, что всегда был для них чем-то неодушевлённым. Как свет. Как тьма.
— Есть лишь одна сущность, не являющаяся плодом этого мира. Не отмеченного на свитках детей Иторы.
— Враг снова вернулся.
Тарр лан Тихо первым решился произнести это слово.
Трое помолчали, будто к чему-то прислушиваясь. Но нет, ничего не случилось. Стражи были суеверны. А как иначе.
— Ты сказал так, будто всё уже свершилось.
— Ну как иначе? Мы все видим вокруг знамения грядущей тьмы.
Лорд-протектор покачал головой.
— Мы — слепцы посреди буйства деревенской ярмарки. Всё что мы видим — лишь слабые отблески того, чего нам в любом случае не дано ни осознать, ни осмыслить. Одно я могу сказать точно: Сайана, прости, что я упрекал тебя в использовании вуали. Этот артефакт способен качнуть уравновешенные весы на одну из сторон, но настолько серьёзные события вуали, разумеется, не подвластны. Ты была права, что призвала нас сюда, а я был не прав.
И без обиняков согнулся в благодарном поклоне.
Но ей нужно было не это.
— Полно, лорд-протектор, нам нужно что-то предпринять.
— Я думаю.
И отошёл в сторону.
Сайана проводила его взглядом, но всё-таки решила не мешать, обернувшись на бледного Тарра лан Тихо. Тот сжимал и разжимал кулаки, а взгляд его никак не мог зацепиться за что-то одно, всё бегая по сторонам.
Сайана подошла к нему, взяла его голову двумя руками и буквально заставила его смотреть себе в глаза. Юный Тарр был на голову выше Сайаны, но оставался для неё всё тем же ребёнком.
— Ещё ничего не потеряно. Мы — Стражи Трёх Путей, одна из самых мощных сил нынешней Иторы, мы способны повелевать стихиями, о которых даже не слышали наши юные собратья, будь то летящие, самойи или люди, которым мы так долго преграждали путь к Устью.
— Но мы не справились даже с этим. Раскол не излечил проклятие Богов.
— Но в итоге я помогла вернуть Подарок людям. Теперь они свободны.
— Но это не вернуло нам Итору. Она всё так же молчит. А что, если она уже погибла, а Враг и всё прочее — лишь меньшая из наших проблем. Что если это мы и убили Итору?
Вот тут вздыбился уже затылок Сайаны. И застучали вразнобой сердца.
Нет. Нет, всё было не так. Всё случилось иначе, его там не было, он не может…
Сайана себя уговаривала. Как уговаривала пять кругов и пятьдесят зим до этого.
Без толку.
Если кто-то и способен развеять её сомнения, то это Древние. Нужно уговорить лорда-протектора воззвать к ним. Пусть они все мертвы. Даже мёртвый Древний имеет свой долг перед Стражами. А значит, откликнется. Сейм лан Норен должен знать верный способ. Какое-то особое плетение…
Юный Тарр перевёл глаза куда-то ей за спину и Сайана тоже поспешила оборотиться.
Лорд-протектор выглядел так, будто уже принял решение, но решение то ему было до крайности неприятным. Более того, он словно заранее боялся всего, что должен будет совершить.
— Знаете, за что нас не любят люди?
— Стражей?
— Нет, старшие народы вообще. Они думают, что мы нарочно скрываем тайны Иторы. Мол, зачем убогим людишкам знать лишнее.
— Но это же правда, — не выдержал юный Тарр. Сайана, не оборачиваясь, жестом махнула ему — да замолчи же!
Но лорд-протектор легко согласился.
— Да. Но это лишь половина правды. Вторая половина — куда важнее. Мы нарочно скрываем правду, в том числе от самих себя.
— Как понимать ваши слова? — голос Сайаны дрогнул против её воли. Её пугало упрямое выражение лица Сейма лан Норен. Таким она его никогда не видела. Что он задумал?
— Сколько кругов мы твердили — Враг не побеждён, он ждёт своей поры на дальнем западе, кивали на Древних, не задумываясь, что это вообще должно значить. На самом деле мы просто боялись спросить самих себя, а был ли Враг вообще побеждён, или он решил, что его время не настало, и отступил на время, не желая попусту сражаться. Что, если это так. Что, если время пришло? Время Последнего рассвета.
— Несколько голословно, лорд-протектор, мы могли бы напрячься и спросить у самих Древних…
— Никаких Древних больше нет, Сайана мин Триод, — отрезал Сейм. — Они ушли сотни кругов назад. Взывать к ним бесполезно. Если кто-то из них и был способен на решительные действия, твоё видение само по себе бы их пробудило. Но нет, они уже до краёв исписали свои свитки будущего, и мы не добавим к той их пьесе ни единой строчки, как бы ни старались. Судьбы Иторы отныне — не в их руках.