Мне бы больше повезло в понимании клеточных структур, если бы я не был постоянно измотан практикой, не говоря уже о том, чтобы уберечь моих товарищей-клоунов по команде от неприятностей. Когда Грег Левински выпустился и вручил мне капитанский факел в прошлом году, он не подготовил меня к тому, как быть няней, чтобы держать задницы на скамейках готовыми к игре.
Робби помогает мне, так как он помощник тренера Фолкнера. После несчастного случая на лыжах в первом классе старшей школы Робби не смог восстановить подвижность в ногах и теперь передвигается в инвалидном кресле. Он перенес свой навык орать на меня на льду, чтобы орать на меня со своего места вне льда.
Он ничего не любит больше, чем размахивать своим огромным блокнотом в моем направлении и говорить мне, чтобы я работал лучше. Ребятам из команды нравится, что я беру на себя основную тяжесть оскорблений Робби, потому что это облегчает жизнь остальным.
Прекрасный пример — такие дни, как сегодня. По пятницам у нас с Джей-Джеем занятия в научном корпусе, поэтому у нас есть традиция тащиться на каток для практики через Dunkin' для пончика перед тренировкой.
Это наш маленький секрет, но Джей-Джей знает, что если нас поймают, вина все равно будет на мне, так что он не возражает против риска. Последний урок в пятницу — мое самое нелюбимое занятие в мире, поэтому я не против риска.
Я лениво просматриваю свою ленту, ожидая Джей-Джея возле его лаборатории, когда слышу, как его веселый тон становится все громче, когда он приближается ко мне. — Готов надрать свою похмельную задницу?
— Нет ничего, что не могло бы решить радужное кольцо. Выпивать алкоголь в любом случае полезно. Это освежит меня сегодня вечером.
Его брови нахмурены. — О чем ты говоришь? Ты не видел групповой чат?
Последнее, что я видел там, это то, как Робби решил, что мы устраиваем сегодня вечеринку. Наша первая игра состоится не раньше, чем через две недели, и у нас есть традиция начинать сезон с вечеринки или “нас пятерых”.
Как только я достаю свой телефон, я вижу сообщения, которые еще не читал.
ХОККЕЙНЫЕ ЗАЙКИ
БОББИ ХЬЮЗ: Я умираю.
КРИС ХАДСОН: С Богом, приятель.
РОББИ ГАМЛЕТ: Выпьем сегодня у нас?
БОББИ ХЬЮЗ: По словам Майкла Скотта, я снова готов страдать.
ДЖО КАРТЕР: Я принесу алко-рулетку с текилой.
ГЕНРИ ТЕРНЕР: В письме от Фолкнера говорится, что нужно идти в зал награждения, а не на каток.
ДЖЕЙДЕН ДЖОЛ: Что за хрень?
ГЕНРИ ТЕРНЕР: Он отправил сообщение час назад.
Комната награждения — это служебный зал в центральной части спортивного корпуса. Большинство из нас не проводят там много времени, если только у нас нет проблем; там тренеры работают вне тренировок и игр. Там проходят церемонии в конце года. Если нас туда зовут, значит, кто-то сильно облажался, и я надеюсь, что это был не я.
— Я не знаю, что происходит, — говорит Джей-Джей, когда мы забираемся в мою машину. — Знаешь Джоша Муни, бейсболиста из моего класса? Он сказал, что их практика также была отменена. Им тоже нужно идти в комнату награждения, но им сказали приходить через тридцать минут после нас. Чертовски странно, чувак.
Идет третья неделя семестра, какие у нас могут быть проблемы?
У нас чертовски много проблем.
Когда мы проходим через дверь, Тренер даже не смотрит в нашу сторону. Половина команды уже сидит перед ним, у всех один и тот же взгляд, который я узнаю: страх. Джей-Джей садится рядом с Генри и бросает на меня взгляд, говорящий «Узнай, капитан».
Нил Фолкнер — не тот человек, с которым ты хочешь быть по другую сторону баррикад. Трехкратный обладатель Кубка Стэнли перед тем, как пьяный водитель сбил его с дороги, сломав ему руки и правую ногу, что мгновенно положило конец его карьере в НХЛ. Я пересматривал его старые записи с игр бесчисленное количество раз, и он был — нет, до сих пор является — страшным ублюдком.
Итак, тот факт, что он сидит на стуле перед командой, с красным лицом, как будто он вот-вот взорвется, но ничего не говорит, вызывает у меня чувство «борись или умри». Но я нужен своей команде, поэтому я неохотно тыкаю медведя.
— Тренер, мы…
— Присаживайся, Хокинс.
— Что…
— Я не собираюсь тебе снова говорить.
Спотыкаясь обратно к своим товарищам по команде, поджав хвост, они теперь выглядят еще хуже, чем минуту назад. Я ломаю голову, пытаясь сообразить, что мы могли сделать, потому что он никак не мог рассердиться на домашнюю вечеринку, на которую мы ходили прошлой ночью.