Я с трудом поднялась с кровати, прошла в ванну, почистила зубы. Такие простые действия отняли у меня кучу сил. Руки тряслись мелкой дрожью, когда я одевалась и заворачивала волосы в кубышку. Взяв телефон и рюкзак, направилась к двери. Кир подхватил меня под руку и помог дойти до машины и устроиться на переднем сидении. Затем он вернулся, чтобы закрыть дом.
– Ну всё, поехали, – Кир сел за руль, завел машину и выехал на дорогу.
До больницы мы добрались быстро, так как было раннее утро субботы. Из-за жары, я надеялась, что из-за неё, мне становилось совсем трудно дышать. Припарковав машину, Кир начал вытаскивать ключи из замка зажигания и проверять, всё ли забрал. В этот момент телефон, находившийся у него в руке, завибрировал. Он взял трубку, даже не взглянув на экран.
– Да, здравствуйте, доктор, – вежливо поздоровался Кир, выходя из машины. Я не слушала, что он говорил и что ему отвечали, пока мой мужчина обходил машину и открывал мою дверь, чтобы помочь мне выйти. Он протянул мне руку и снов ответил собеседнику. – Мы, итак, приехали в больницу. Да, вот на парковке, выходим, да. Температура и что-то совсем плохое состояние. Да, дышит тяжело. Встретите? Отлично.
Я схватила его руку и не без труда вылезла из машины, захлопнув за собой двери.
Раннее утро, но жара уже стояла невыносимая, солнце пекло нещадно, хотя обычно в конце сентября оно не баловало нас такой жарой. А может, мне это лишь казалось.
Белое здание больницы возвышалось перед нами, кусты и деревья вдоль стен дарили небольшую тень, установленные скамейки пустовали.
Внезапно, картинка мира поплыла перед глазами, оставляя вместо себя белые полосы, словно дождем застилавшие мои глаза. Сознание уплывало от меня, стремительно оставляя меня в темноте.
– Черт, нужна помощь!
Сквозь шум в ушах я услышала испуганный крик Кира и сильные руки подхватили меня, аккуратно положив мою голову на плечо.
Я упала в обморок.
***
Вынырнув из темноты, я резко открыла глаза, затем несколько раз активно поморгала, привыкая к яркому свету из окна. Теплая большая ладонь опустилась на мой лоб.
– Ну что ж ты, девочка. Я просил тебя не появляться в моём отделении, – грустно проговорил мой доктор, – ты выполнила обещание, эх. Не в моем отделении.
Я подняла на него глаза, пытаясь уловить суть его слов. Затем я медленно повернула голову в сторону, увидела сидевшего в кресле Кира. Он прикрыл глаза, задремав. Но от голоса врача он начал просыпаться, и через мгновение уже смотрел на меня.
– Ты как? – Спросил мой мужчина.
– Пока не поняла, лежу, – в ответ я провела рукой по боку, обозначая своё горизонтальное положение. На другой руке из вены торчал катетер, к которому была присоединена трубка, ведущая к прозрачному мешочку с лекарством.
Я окинула взглядом палату. Это была не та палата, в которой я лежала со сломанной ногой. Здесь не было персональной уборной, но она была довольно светлой и просторной. Светло-голубые стены, большие окна с белыми жалюзи и небольшими горшками с цветами на подоконнике, две больничные кровати, на одной из которых лежала я, а вторая была свободной. У каждой кровати стояла тумбочка, стул и кресло. У дверей, как и в той палате, стояла высокая тумба, на которой был графин с водой и два стакана.
– В прошлый раз мы не обнаружили в твоей крови ничего серьезного, потому что брали не те анализы, – нарушил тишину доктор. – Однако, твои симптомы заставили меня подумать о других анализах. Пока ты была без сознания, мы взяли у тебя кровь и уже с минуты на минуту медсестра должна принести результаты. Дождешься? – Он, как и всегда, тепло мне улыбнулся.
– Пожалуй, да, я бы ещё полежала, – пробормотала я в ответ, натягивая одеяло повыше.
– Отлично, тогда я на минутку оставлю вас наедине и схожу до лаборатории, может уже готово, – доктор развернулся к двери и вышел, тихонько прикрыв её за собой.
Я перевела взгляд на моего мужчину, который всеми силами пытался придать своему лицу беззаботное выражение, но в глазах плескалась столько волнения, что сердце мое сжалось.