– Прости, что со мной столько хлопот, – я протянула к нему руку, которую он тут же взял в свою.
– Да какие хлопоты, все болеют, ничего страшного. Вылечат тебя и всё хорошо будет, как огурчик станешь, – начал успокаивать меня Кир, нежно улыбаясь мне. – Тебе что-нибудь нужно? Воды может?
– Воды, если можно, пожалуйста, – я метнула взгляд на кувшин с водой и жажда сразу же дала о себе знать, сухостью отдаваясь в горле.
Кир поднялся с кресла, отпустив мою руку, налил в стакан воды и помог мне принять сидячее положение, чтобы я могла выпить. Забрав стакан из моих ослабевших рук, он поставил его на тумбу и снова сел в кресло. Прошло несколько минут, когда доктор вернулся в палату. В руках он держал планшет с прикрепленными к нему бумагами и озадаченно перелистывал листы, изучая написанное.
Наконец, он тяжело вздохнул и поднял глаза на меня.
– Предстоит непростой разговор, – начал он. По моему телу волной пробежали мурашки, комом страха сдавливая грудь. Ничего хорошего, когда врачи так говорят. Я перевела взгляд на Кира, который тоже напрягся после слов доктора. – Я забрал анализы…
– Прошу вас, только не ходите вокруг да около, пожалуйста, – глянула я на врача, поднимаясь на кровати и пытаясь принять сидячее положение. – Скажите всё как есть.
– Что ж, – вздохнул он. – Скажу сразу, что это предварительные анализы. Тебе необходимо будет сделать ещё множество процедур, такие как КТ, МРТ, гистологию…
– Гистологию? – Внутри всё похолодело.
– Гистологию, – повторил доктор. – По результатом анализов у тебя рак.
В глазах потемнело, тело сковал холод, в ушах зашумело.
– О, Боже, – Кир спрятал лицо в ладонях, нагнувшись вперед. – Это уже точно?
– Точно, что рак, – ответил доктор. – Но необходимо узнать на какой стадии и насколько большая. Поэтому, в скором времени к тебе зайдет твой новый врач и назначит тебе на сегодня все эти процедуры. Думаю, часа два у тебя в запасе есть, можешь пока поспать.
– Как же, меня так трясет, – нервно пробормотала я.
***
Самой кошмарной процедурой для меня стало МРТ. Совершенно не похоже на то, что показывают в фильмах. Во-первых, тебе на голову надевают огромные наушники, сквозь которые ты не слышишь ни единого звука. Их фиксируют шлемом, сжимающим твою голову так, что скукоживались мозги. Во-вторых, шум в это время стоял дикий, даже через наушники были слышны ритмичные щелчки аппарата. В-третьих, тебе давали антистрессовую грушу, чтобы сжимать в руке для успокоения.
Но никакого успокоения не было. Я лежала, крепко сомкнув веки, боясь пошевелиться. В какой-то момент моя клаустрофобия дала о себе знать, у меня началась внутренняя паника, тошнота и головокружения. Я лежала и повторяла про себя, что скоро это закончится, пытаясь дышать глубоко, чтобы успокоиться.
Но, теперь я лежала в палате и смотрела на своего нового лечащего врача, которая перелистывала результаты всех пройденных мною процедур.
Приятная женщина лет сорока, очень симпатичная и стройная. Я слышала о ней в больнице лишь положительные отзывы. Онкологическое крыло находилось под её руководством. По статистике, она излечивала восемьдесят девять процентов онкобольных людей. Но, оставшиеся одиннадцать…
Наконец, она подняла на меня глаза, в которых была задумчивость, решительность и профессиональная уверенность. Однако.
– Саркома. – С грустью произнесла она. Однако, голос её был твёрдым. – Мне жаль. Но у вас уже четвертая стадия.
– Что? – Кир, сидевший в кресле, подался вперед. Он переспросил, словно слух подводил его. – Что? Простите, объясните пожалуйста.
– Саркома – это злокачественная опухоль. – Начала объяснять доктор, переводя взгляд с меня на Кира и обратно. – Первые стадии проходят без особых симптомов. Лишь, легкое головокружение, недомогание, ломота в суставах, отеки, головокружение. Начало четвертой стадии начинается с учащенного сердцебиения, шума в голове, трудного дыхания, обмороков, вздутия вен и посинения конечностей при нажатии на кожу.
Мы с Киром переглянулись. Вот почему в тот раз мой доктор так заинтересованно разглядывал мои руки. Он уже заподозрил неладное и назначил дополнительные анализы.