Сентябрь. Начало осени, которое обрушивается на город холодными ветрами, желтыми листьями и почти не греющим солнцем. Только–только завершилось Бабье лето, и теперь осень стучится в окна мокрыми листьями, опадающими с деревьев и гонимые колючими ветрами.
Я ходила из угла в угол в своей небольшой, но уютной квартире, нервно щелкая запястьями. За окном бушевал ливень, однако в квартире было тепло. Стены, ставшие за несколько месяцев для меня родными, надежно защищали от капризного настроения погоды. Такого не было давно, даже вспоминать не хочется те холодные коморки, в которых я жила, пытаясь чем–то залепить дыры в окнах и сохранить тепло под тоненьким одеялом.
Резкая трель домофона пронзила тишину квартиры.
– Наконец–то, – пробормотала я и побежала открывать домофон.
Не спрашивая, кто там, я нажала на кнопку, послушала, как открывается входная дверь и повесила трубку домофона. Открыла дверь в квартиру и выглянула в подъезд.
Через пару минут со стороны лифтов из–за угла вышел Кир, широко улыбаясь. Я радостно улыбнулась ему в ответ, протягивая руки для объятий.
– Кристюш, да я мокрый весь! – Он аккуратно обнял меня и чмокнул в щеку. – Заходи давай, не мерзни.
Я закрыла за нами дверь, щелкнув замком. Пока Кир снимал обувь и куртку, я принесла ему полотенце, чтобы хоть немного вытереть мокрые от дождя волосы. Молодой человек повесил куртку на крючок, поставил в угол обувь, поблагодарив, взял полотенце из моих рук и накинул на голову. Я крепко обняла его, получив в ответ такие же крепкие объятия.
– Сделай чаю, пожалуйста, – попросил он, направляясь на кухню. – На улице ужас что творится! Мест нет, пришлось припарковаться у угла и бежать до подъезда. Я вроде под дождем провел минуты три или четыре, а промок до нитки!
– Надо полагать, – я нажала кнопку на чайнике и демонстративно указала рукой в окно, где по стеклу стекали потоки ливня.
– Так, я с новостями, – произнес Кир, заставив меня замереть. – В общем, я поговорил с Алексом. В общем, за несколько месяцев, что мы с ним успели провести вместе и сдружиться, я понял одно, что ему очень трудно принимать что–то плохое и, даже если он посчитает, что он был не прав, то будет мучаться и не признавать этого, терзая и себя и окружающих. Он вспыльчив и трудно отходчивый. Но, мне удалось с ним поговорить и выяснить, что он уже не такой, как раньше, судя по твоим рассказам. И он, наоборот, тянется к тебе, хоть и не хочет признавать этого.
– Он сделал первый шаг, хотя бы написал и извинился за всё, что говорил или делал, – задумчиво посмотрела я на Кира. – С тех пор мы мало общались, но на удивление он часто писал мне первый.
– Воот, об этом я и говорю, – Кир протянул ко мне руку. Я взяла его за руку, он потянул меня к себе, усаживая рядом. – С одной стороны он тянется к тебе, с другой стороны его гложет прошлое, и он не может легко всё отпустить. Сердце и разум никак не хотят уступить место друг другу, разрывая Алекса пополам.
– Понимаю, – я вздохнула, обдумывая сказанные Кириллом слова. В последнее время мы часто общались с Алексом, немного, но часто. – Знаешь, мне кажется, что я бесхребетная тряпка, потому что столько между нами с ним было плохого и обидного, а я всё равно даю ему общение. Говорила мне бабушка, что нужно уметь уходить от людей, от которых не чувствуешь уважения к себе. А я всё равно снова на те же грабли.
– Ты не бесхребетная тряпка! – Кир ласково потрепал меня по голове. – Уж точно не ты. Я сильнее человека в жизни не видел. И, знаешь, между нами с тобой тоже было море недопонимания, безразличия и неуважения, уж с моей то стороны точно. Но ты дала мне, наверное, сотый шанс, чему я очень и очень рад. И, знаешь, нужно огромное мужество, чтобы снова и снова давать человеку шанс, если честно.
– Или глупость, – хихикнула я.
– Это тоже, – улыбнулся мне Кир. – Но, глупость, это когда ты пиявкой вцепилась в человека, который никак не исправляется и всё время втаптывает тебя в грязь. А мужество, когда ты отходишь в сторону, давая человеку справиться со своими демонами и понять, что ты для него важен, а затем, когда человек приходит с опущенной головой, ты видишь, что он другой, и смело даёшь ему ещё один очередной шанс. Вот, как было у нас.
– Но, у нас было по–другому. Ты помог мне, вытащил из самой ямы, научил жить в свете, – глядя молодому человеку в глаза, уверенно произнесла я.