— Порву на хлебный мякиш! — пузатый громила, погрозив увесистым кулаком, свысока оглядел смущённо отводящих взоры лиходеев. Очевидно, из них он был самым сильным. — Ну что, ещё желающие есть надо мной погоготать⁈
— Есть! — наступившую тишину прервал чей-то мощный рык. Обернувшись на голос, душегубы ошарашенно уставились на вышедшего из леса огромного рыжеволосого воина, держащего за шкирку их главаря, словно драного котёнка. — Но обожди пока, пузатик. Дойдёт и до тебя очередь, — Ратибор покосился на Годогоста. — Парнишку где держите?
— Да вон в той халупке, третья слева, угловая, — атаман шайки, как мог в таком положении, неловко кивнул в сторону соответствующей хижины.
— Воисвет! — тут же прогремел очередной «медвежий» рёв. — Ты в порядке? Отзовись, малец, будь добр!
— В порядке! — спустя пару мгновений раздался приглушённый писклявый мальчишеский крик из указанной конуры. — Кто бы ты ни был, воин, вытащи меня отсель, вороти до хаты, то бишь в Мёдоград, и озолотишься!
— Чаво встали, бараны⁈ Убейте этого топтыгина!.. — сдавленно просипел между тем Годогост. После он попытался вырваться из цепкой хватки Ратибора и резко дёрнулся в сторону, разорвав на себе безрукавку. Но могучая пятерня дюжего ратника тут же опустилась ему на темечко и крепко сграбастала за нечёсаные сальные космы.
— Пожалуй, ты мне не нужен более, — вторая «медвежья» лапища взяла вожака ватаги за подбородок. — Так что пришло время с тобой распрощаться, навозник! Передавай привет всей той своре своих побратимов, которых я уже удавил на ентом свете, и трепетно мямли им, чтоб накрывали поляну поближе к нужнику: скоро я отправлю в страну теней и верховного предводителя вашей мерзопакостной гильдии, то бишь гнуса Тихомирку!
Мощный рывок, знакомый хруст шейных позвонков, и главарь местной ячейки Ночного Братства безжизненным кулём осел на землю.
— Так-с, теперича с вами, — Ратибор отряхнул лениво руки, как будто от пыли, а затем с нехорошей ухмылкой воззрился на остолбеневших от неожиданности лиходеев, в первую очередь на изумлённого Дражко. — Эй, хлебный мякиш, ты чегось там порвать собрался? Ну, окромя своих штанов, в кои гадишь где ни попадя.
— Знакомьтесь, енто Ратибор, — не удержавшись, нервозно хихикнул с земли Завид, потирая наливающийся синеватой припухлостью от удара правый глаз и отползая при этом в сторону. — Прошу любить и жаловать!.. Поди, Дражко, покажи ему, кто тутова хозяин, гы-гы-гы!
— А шо⁈ — рыхловатый бугай, хорохорясь, выпятил пузо вперёд, принял грозный вид и презрительно оглядел явно оробевших соратников. — Сейчас пойду и покажу! Это же какая слава на меня свалится после того, как я нынче отмордую самого рыжего медведя! Так что зыркайте и учитесь, недотёпы!.. Да опосля не забудьте в красках растрезвонькать по всему миру, наскока хорош в рубке ваш будущий атаман!
С этими словами Дражко, закатав рукава на своей истрёпанной, давно уж выцветшей рубахе, решительно двинулся на Ратибора. Рыжебородый богатырь был выше на полголовы минимум и куда шире в плечах, но задиристого разбойника, очевидно, не блещущего умом, сей факт, похоже, не особо смущал. Да и отступать, когда на тебя, затаив дыхание, с восхищением да надеждой глазели приятели по головотяпству, было уже поздновато.
Ратибор между тем, удивлённо хмыкнув, пошёл навстречу своему оппоненту. Дражко, известный в узких кругах дуболом, имел весьма богатый опыт драк на кулаках, на что указывали его не раз переломленный нос да свежепоцарапанные об чьи-то передние зубы костяшки пальцев. Потому наглый громила, давненько не встречавший на своём пути хотя бы равного себе по силе, не говоря уже о более мощном противнике, самоуверенно решил лоб в лоб сойтись в рукопашной схватке с рыжебородым витязем. Стоит ли говорить, что с его стороны это была большая ошибка. О которой, впрочем, пожалеть кичливый разбойник толком так и не успел.
Дражко, всю жизнь мечтавший прославиться, явно увидел пред собой призрачно замаячивший шанс шустренько добиться всеобщего признания, уважения и почитания. «Для этого треба всего-то завалить рыжегривого потапыча!» — промелькнуло заливистым свистом пересмешника в маленьком мозгу у пузатого верзилы.
С этими обнадёживающими мыслишками Дражко, нахально хрюкнув в лицо Ратибору: — Сейчас я тебя урою! — размашистым крюком правой попытался достать по физиономии мирградского богатыря. Тот в ответ, быстро согнув левую руку в локте, прикрыл голову, могучим бицепсом приняв на себя сильную зуботычину оппонента, а затем, в свой черёд, добро пнул прямым ударом ноги лиходея в мясистый живот, заставив Дражко с шумным выдохом согнуться от боли в три погибели. После чего Ратибор схватил ночного братика за чёрные лохмы и от души всадил правое колено ему в ряху. Раздался звонкий хруст сломанной лицевой кости. От мощнейшего удара так и не снискавший всенародного признания и небывалой славы долговязый пузотряс отлетел метра на два назад, глухо шлёпнулся наземь и бездвижной тушкой замер возле одной из лавок. Глуповатую моську его здорово перекосило; кровь у поверженного мордоворота, похоже, отчалившего уже душой в царствие мёртвых, одновременно сочилась из носа, рта и ушей.