Да и то, что покрывало было атласным, только усложняло задачу, поскольку оно все время соскальзывало с ее плеч. Но все же, это было намного лучше, чем появиться перед Ратмиром полуголой, как считала Виктория. Девушка вновь подошла к зеркалу и оценивающе посмотрела на свое отражение. Покрывало закрывало ее почти до пят, на этот раз, Вика осталась вполне довольна увиденным. Облегченно вздохнув, она направилась к двери.
С каждой минутой проведенной наедине с коньяком Ратмир злился все больше. Его Мысли снова и снова возвращались к недавним событиям. Вдруг он услышал непонятный шорох и легкие шаги на лестнице, обернувшись, он увидел Викторию. Девушка медленно спускалась по деревянной лестнице.
Одна ее рука скользила по перилам, а второй она держала какую-то непонятную атласную тряпку, в которую и была закутана с головы до ног. Вид девушки привел вампира, мягко говоря, в замешательство. Он не помнил, чтобы покупал что-то подобное. Присмотревшись повнимательней, Ратмир узнал покрывало из комнаты Виктории.
Глядя на эту кучу атласа спускающуюся по лестнице Ратмир не знал что и делать, то ли злиться, то ли смеяться. Когда шок от увиденного прошел, вампир пришел в бешенство. Он стиснул хрустальный бокал, из которого только что пил с такой силой, что бокал раскололся в его руке. Подольский швырнул осколки на покрытый ковром пол и подошел ближе к двери.
Виктория ничего этого не видела. Она внимательно смотрела себе под ноги, боясь запутаться в своей импровизированной шали и упасть. Ратмир стоял молча и наблюдал за ней. Он очень хотел задушить девушку, и ему стоило поистине большого труда подавлять это желание. Наконец Виктория спустилась и прошла в гостиную. Ратмир стоял возле двери и пристально на нее смотрел. Вики этот взгляд совсем не понравился, в нем таилось что-то зловещие.
– Что это?! – с некоторым напряжением в голосе спросил Ратмир.
–Ты о чем? – не поняв его вопроса, переспросила Вика.
– Что это на тебе? – теряя терпение, переспросил он, показывая на покрывало, – тебе холодно? – с нажимом спросил вампир.
– Нет, мне не холодно, – настороженно ответила девушка.
– Так какого черта ты нацепила эту тряпку?! – прорычал Ратмир.
– Просто… просто платье слишком открытое, – запинаясь, ответила она.
– А тебе не приходило в голову, что если бы я хотел видеть тебя закутанную в ткань, то не стал бы рвать то, твое платье?!
– Пожалуйста, пойми, я не могу ходить в этом платье, оно слишком открытое для меня, я не привыкла к подобным вещам, – чуть не плача оправдывалась девушка.
– Мне плевать к чему ты там привыкла! – все больше злясь, продолжал Ратмир, – сними эту тряпку немедленно! или я сам тебе помогу, – произнося последнюю фразу, вампир сделал несколько шагов в сторону Виктории и протянул к ней руку.
Виктория только крепче вцепилась в края покрывала и отступила назад. Ратмир разозлился еще больше, и плохо понимая, что делает, схватил девушку за руку и рывком притянул к себе. Одним движением, не смотря на протестующие крики Виктории, сорвал покрывало с ее плеч. И не останавливаясь на достигнутом, вонзил свои клыки в шею Виктории, причиняя ей нестерпимую боль. Вика вскрикнула и почти потеряла сознание от боли. Опомнившись, Ратмир оторвался от шеи девушки, но не отпустил ее, а продолжил прижимать к себе.
Виктория смотрела на него полными ужаса глазами. По подбородку Ратмира стекала тонкая струйка крови, ее крови. Он смотрел на нее злым взглядом черных бездонных глаз, решая, что ему с ней делать дальше. Ратмир знал, что должен убить ее, но не мог себя заставить сделать это. И это мучило его все-то время, что Виктория находилась в этом доме. Он хотел убить ее, заставить страдать, выпить всю ее кровь до последней капли и в тоже время хотел защитить ее от всего мира и в первую очередь от себя самого.
– Иди к себе в комнату, – устало произнес Ратмир, отпуская девушку.
Виктория молча, на негнущихся ногах, слегка пошатываясь, пошла к лестнице. С трудом поднимая ноги, будто до этого проделала огромный путь, начала подниматься на второй этаж.
Подольский стоял и смотрел в след удаляющейся девушки. Когда она исчезла из вида, вампир подошел к черному кожаному креслу и тяжело вздохнув, сел, обхватив голову руками. Ему предстояло принять одно из важнейших решений в своей жизни. Жизнь Виктории и его собственная полностью зависели от этого решения.