Правда, с начала Вики показалось, что глаза у него абсолютно чёрные, но когда через некоторое время она снова посмотрела В них, они оказались глубокого синего цвета. Его взгляд был настолько пронзительным, что можно было подумать, что он смотрит прямо в душу. Вика смущённо отвела глаза. Она не могла выдержать этого взгляда. Он был безусловно красив, но внешность никогда не производила на Вику никакого впечатления. В нем было что-то еще, но Виктория никак не могла определить что именно.
Ратмир, заметив интерес со стороны девушки к своей персоне, про себя рассмеялся, празднуя в душе пусть и небольшую, но всё же, победу над Викой. Его размышление прервал нежный, мелодичный голос Виктории.
— Так о чём Вы хотели со мной поговорить? — вежливо поинтересовалась Вика, —мне казалось, что мы все обсудили с Вашим представителем, — добавила она.
Ратмир, увлёкшись своими мыслями, даже немного растерялся, услышав её вопрос, но быстро взял себя в руки.
— О том доме, что я продаю, мне бы хотелось Вам кое-что там ещё показать, да и договор, как мне кажется, требует кое-каких поправок, — ответил он, стараясь быть как более убедительным, — у меня есть с собой копия этого договора, и если вы не против, я бы хотел обсудить его после ужина.
Виктория слушала его как завороженная. Она, конечно, из всех сил старалась не терять нить разговора, но его мягкий чарующий голос лишал ее способности говорить о делах.
— Правда, он у меня в машине, — тем временем продолжал Ратмир, — надеюсь, Вы, не побоитесь сесть ко мне в автомобиль? я не люблю говорить о делах в ресторанах и тому подобных местах, и к тому же, если Вы не на машине, я мог бы Вас подвести.
— Но я думала, что мы обсудим всё за ужином, — словно очнувшись, нерешительно возразила девушка.
— Вам так неприятна моя компания? — спросил Ратмир, глядя в её серые красивые глаза и при этом, обезоруживающе улыбаясь.
— Нет, ну что Вы… – начала запинаясь, оправдываться Вика, — у меня и в мыслях не было Вас обидеть, — извиняясь говорила она, — и если Вы настаиваете, то я готова обсудить этот договор в Вашей машине, – краснея, закончила Виктория, понимая, насколько глупо все это прозвучало.
Ратмира забавляло то, как просто ему удаётся смутить её и заставить делать то, что он от нее хочет, не прибегая к гипнозу. Самой же Виктории ситуация забавной не казалась. Она чувствовала себя в его присутствии не деловой женщиной а бестолковой малолеткой, неспособной связно выражать свои мысли.
— Ну, вот и хорошо, осталось выяснить ещё несколько вопросов, прежде чем мы закажем ужин, — деловым тоном сказал он, — и так, Вы не ответили на мой вопрос, Вы на машине?
— Нет, моя машина в ремонте, — вновь краснея ответила девушка.
— В таком случае, если Вы не против, я мог бы Вас подвезти, или Вы все же боитесь меня, Виктория Юрьевна? — подмигнув спросил Подольский.
Девушка ничего не ответила, только выглядела еще более смущенной, чем в начале их беседы.
— Я что, так похож на маньяка? — улыбаясь, спросил он.
Виктория чувствовала себя полной дурой. Ей было ужасно стыдно за свою реакцию, на его предложение. И чтобы не оказаться в глазах мужчины ещё большей идиоткой, девушка улыбнулась ему и сказала:
— Ну что Вы, Ратмир Ярославович, конечно же, я Вас не боюсь, и Вы точно не похожи на маньяка, и я была бы рада, если бы Вы меня подвезли, — краснея, ответила Виктория на все его вопросы.
Он улыбнулся ей в ответ и одобрительно произнёс:
— Ну, вот и хорошо, мне бы не хотелось причинять Вам ещё больше неудобств, а доставив Вас, домой, в целости и сохранности, я хотя бы частично смог бы загладить свою вину, — он взял со стола розу и протянул её Виктории.
Девушка вновь смутилась. За этот вечер она краснела и смущалась больше чем за всю жизнь.
— Прошу Вас примите этот скромный цветок, вместе с моими искренними извинениями за то, что нарушил ваши планы на сегодняшний вечер, уверен, если бы ни я, Вы смогли бы провести его намного приятнее, и прошу Вас, если Вам не трудно, пожалуйста, называйте меня просто Ратмир, а то я чувствую себя древним стариком, — глядя в её большие, серые глаза, улыбаясь, попросил он.
— Хорошо, Ратмир, — повторила она его имя, — но Вам не за что извиняться, это моя работа, да, и цветы, мне кажется, это лишнее, — вновь заливаясь краской, сказала девушка, понимая, что снова говорит что-то не то.