Когда он собрался уже взвалить на себя в дополнение к тем грузам, которые принес сюда, еще и весла и двинуться со всем багажом к озеру, послышалось треньканье велосипедных спиц, и мимо базы, взглянув на Касаткина, проехала велосипедистка.
Касаткину показалось, что глаза у девушки необыкновенной небесной синевы, хотя позднее он разглядел, что никакие они не синие, а просто серые, и еще представилась она ему ослепительной блондинкой, а потом он понял, что волосы у нее светло-русые и она выбеливает их перекисью водорода, и это заметно там, где волосы отрастают…
Желание писать портрет этой девушки овладело Касаткиным сразу и окончательно освободило его от груза прежних забот.
Работая, Касаткин всегда дорожил первоначальным своим видением каждой вещи и стремился, чтобы его полотна несли в себе этот заряд, усиленный и обогащенный цветом и светом. Во всем облике промелькнувшей мимо него девушки, в том, как она поглядела на него, в ее открытом, доверчивом взгляде, в улыбке — радостной, полной беспредельной веры девушки в свое счастье, — во всем этом Касаткину увиделся образ самой юности, самой чистоты, и Касаткин с радостью подумал: «Вот, вот что надо писать!»
Вдоль берега озера росла черная ольха, сам берег утопал в осоке, и неприятно было, наверно, пробираться через эту осоку по вязкому илистому дну к воде, но там, где остановилась девушка, ольха расступилась, и среди осоки открылась небольшая песчаная отмель.
— Какое здесь дно? — подойдя, спросил Касаткин и бросил на землю весла.
— Хорошее, — ответила девушка, поворачивая к нему голову.
— А рыбу ловить здесь можно?
— Можно. Хотя лучше все же пройти немного дальше.
— Я буду вам мешать?
— Нет. Для вас лучше. Здесь купаются, пугают рыбу.
Касаткин откровенно любовался девушкой, щурился: прикидывая, как лучше ее изобразить.
— Я половлю немного, а потом уйду.
— Как хотите. — Девушка пожала плечами. Прислонила велосипед к ольхе и села. С интересом наблюдала, как он налаживал спиннинг — закреплял катушку, привязывал грузило, блесну, — как раздевался.
— Купаться будете? — спросил Касаткин.
— Буду.
— Искупаемся?
— Искупаемся.
Она встала и начала медленно снимать платье. Глядеть на нее по-прежнему было неприлично, и он отвел глаза.
— Плывем?
— Плывите. Я за вами.
Касаткин с разбегу бросился в озеро и поплыл саженками, высовываясь из воды чуть ли не до пояса. Он быстро устал и оглянулся. Девушка была рядом. Она догнала Касаткина и кролем продолжала плыть дальше, и Касаткину пришлось тянуться сзади. Они были на середине, и он подумал, что никогда еще не решался заплывать так далеко от берега. В груди ощущалось затяжелевшее сердце — так и утонуть можно, и останутся незаконченными картины…
— Девушка, — позвал Касаткин, глотая воду, — а вы не русалка?
Она дождалась его.
— Рискнул плыть с вами… Не утащите в пучину?
Она засмеялась. Волосы ее намокли, висели потемневшими прядями, и лицо от этого казалось еще более юным и милым.
— Плывем на тот берег, — предложила она.
Касаткин со страхом подумал, что ему и так нелегко будет вернуться, а дважды пересечь озеро — это уж слишком.
— Нет, — сказал он. — Времени жалко.
Теперь он боялся, как бы она опять не перешла на кроль и ему снова не пришлось бы одному плестись сзади, и чтобы удержать ее рядом и не думать о глубине, которая под ним, Касаткин старался поддерживать разговор.
Когда до берега было уже недалеко, Касаткин почувствовал, как колотится его сердце, подумал, что тут вот и может случиться с ним самое страшное, ему даже показалось, что вот сейчас он захлебнется, и тогда он с яростью изо всех сил поплыл к берегу.
Из воды выбрался, пошатываясь, и сразу сел. А девушка долго еще плавала, скрывалась за осокой и вышла на берег, когда Касаткин уже отдышался и согрелся на солнце. В волосах у нее была роскошная белая лилия.
— Зря сорвала. — Девушка села рядом с ним. — Только вынешь из воды — она и завяла, погибла.
Касаткин глядел на нее с восторгом.
— Спиннингом рыбу ловили?
— Нет. Научите.
— Научу. А как вас зовут?
— Угадайте. Русалка.
Касаткин улыбнулся и стал старательно разъяснять девушке, как размахиваться спиннингом, как бросать блесну и как останавливать катушку, чтобы леса не закручивалась в петли.