Как только он коснулся жгучего вопроса о мире, хотя и случайно поставленного, круг его слушателей быстро расширился: многие вышли из окопов и обосновались под сенью ночи, как под прочным и непроницаемым покрывалом.
— Что же, земляк, в вашей сельской местности про замирение говорили старики? — прошептал кто-то из нетерпеливых.
— Нагнитесь, я вам пошепчу! — тихо и торжественно произнес Павел Шатров.
Нижние чины прилипли к земле, затаив дыхание и напрягая слух: таинственное интересует всех. Таинственных сообщений, правда, Шатров раньше не произносил, но, пообещавши произнести, он, естественно, стал центром внимания всех собравшихся. Холодные звезды по-прежнему мерцали в высоте, не препятствуя появлению огромной луны, выкатившейся из-за леса. Павел Шатров выставил указательный палец по направлению к огромному, будто бы налитому кровью полнолунному шару и таинственно произнес:
— Вон! Простонародие утверждает, что там Каин убивает Авеля!
Нижние чины сокрушенно вздохнули; таинственного в сообщении Павла Шатрова они ничего не находили.
Российское большинство, вопреки научным данным, утверждало то же самое, что было только что произнесено Павлом Шатровым. Однако он по-прежнему держал палец в направлении луны, делая большую паузу.
— В нашей сельской местности старики говорили, что дело вечного замирения наступит тогда, когда пойдет брат на брата: добрый брат на злого, а бедный на богатого.
Нижние чины вздохнули, и многие поднялись, уползая в окопы. Но незначительное количество нижних чинов осталось, чтобы послушать дальнейшие разъяснения и вникнуть в них разумом. Круг замыкался так, что утверждение стариков черноземной сельской местности должно было восторжествовать.
— Ты про замирение на самом деле слышал в вашей сельской местности? — спросил Илья Лыков, когда они вдвоем отошли от окопов.
— Нет, это я выдумал! — признался Павел Шатров.
Стожары возникли где-то на южном пологе небосклона, а Большая Медведица прятала свой хвост на горизонте противоположной части света; на поля и равнины наседала ночь. Илья Лыков еще не знал, на какие подвиги в дальнейшем способен его друг, но что они обретают обоюдное понимание вещей, было несомненным. Они безмолвно улеглись спать, но поспешное утро безжалостно их разлучило: в пять часов дежурный по роте вызвал Павла Шатрова в наряд — вестовым для связи и донесений к капитану Кирпичеву, командиру второго батальона. Капитан еще спал в благоустроенном блиндаже, но его денщик, приготовив сапоги и наполнив термос крепким чаем, поспешил отбыть в далекий тыл, унося с собою вещи, лишние для блиндажа. Капитан Кирпичев тяготился пребыванием в блиндаже в одиночку и приказывал денщику присутствовать у входа в продолжение ночи и уходить в тыл, для отдыха, с наступлением полного рассвета. У входа в блиндаж стоял нижний чин из полковой команды связи, с походным телефонным аппаратом: провода от штаба полка к блиндажу командира батальона были уложены давно, и нижний чин, чтобы приспособить аппарат в блиндаже, ожидал момента, когда проснется капитан.
Павел Шатров поздоровался со связистом, но последний не ответил на его приветствие, а лишь прижал телефонный аппарат плотнее к груди. По утрам люди бывают сварливы и молчаливы: течение свежего воздуха не побеждает дремоты и не размыкает уст. Роса искрилась посвежевшей белизной, но глаза не отдыхали на прелестных видах, а слезоточили: утро пробуждает день, но человека лишает услады.
Павел Шатров не прислушивался к щебетанию птиц, населявших леса и готовых к отлету на далекий юг: его одолевала дремота, и отяжелевшая голова была готова склониться на любой жесткий предмет. Но в это время над головами нижних чинов что-то заскрежетало, свища и напрягаясь. Вздрогнуло все живое, и Павел Шатров, вместе со связистом, не ожидая пробуждения и приглашения капитана, торопливо скрылись в блиндаже. Пробудившийся капитан по инерции надел сапоги, не усвоив еще происходящего: в телефонном аппарате что-то прозвучало так же, как гудят полевые жуки. Штаб полка справлялся, откуда возникла артиллерийская стрельба и какая высота по карте подвергнута разрушительному действию снарядов. Капитан Кирпичев ничего еще не знал, но, поскольку требовался срочный ответ, сообщил, что разрыв снарядов повсеместный, но разрушительного действия еще не обозначено. Капитану не было надобности наблюдать падение снарядов самолично, и Павел Шатров, по его приказанию, вышел из блиндажа для означенной цели. Капитан облегченно вздохнул, полагая, что дурной запах из блиндажа выветрился вместе с выходом нижнего чина: он, как всегда, был озабочен солдатскими желудками.