Друзья похитили тогда у команды связи два велосипеда, но на велосипедах после шести часов учения ездить не смогли. Пространство в сорок пять километров они одолели пешим ходом по усовершенствованному немецкому шоссе: мелкий осенний дождичек и липкая грязь приветствовали их появление на российской территории. Они прошли на железнодорожную станцию, пробиваясь сквозь толпу. Под навесом, на ящике восседал понурый капитан Потапов, начальник по хозяйственной части двести двадцать шестого пехотного Землянского полка. Капитан сожалел, почему он не приобрел многое для себя лично, ибо в обозе второго разряда, полоненном немцами, в денежном ящике хранились средства полковых ассигнований.
Порыв патриотизма явно оказался неуместным, и капитан решил держаться в дальнейшем уже иной тактики: красть все, что может случайно достаться немцам.
Лозунг великого казнокрадства, правда, возник не у одного капитана, но автором лозунга он мог считаться вполне. Все железнодорожные пути были загружены длинными составами поездов, паровозы подавали гудки, не уступая один другому линии, распорядков не было, но бегство совершалось. Друзья увидели полковника Толбузина, своего командира полка, свирепо отпускавшего пощечины нижним чинам всех частей, оставившим свои винтовки на поле брани: видевший сучок в чужом глазу, не ощущал бревна в собственном.
Павел Шатров и Илья Лыков имели оружие, но встреча с полковником не была для них желательной: во время бегства армии они постоянно держались тактики отдаления. Командир полка, к их удовольствию, вскочил на козырек паровозного тендера готового к отправке поезда и окидывал толпы нижних чинов орлиным взором, будучи сам мокрой курицей. По бороде полковника Толбузина стекали дождевые капли, падавшие на полы серой армейской шинели.
— Сядьте, господин полковник, поезд трогается, — предложил ему из окна поручик, выполнявший должность машиниста. Полковник поджал полы шинели и, не расчистив места от угольной пыли, уселся на край открытой площадки. Поезд отбывал медленно, ибо ему преграждал дорогу всякий, кто желал ехать: нижние чины заполняли все крыши и подножки. Тысячи глоток вопили проклятия, со стороны немцев возникала артиллерийская стрельба, и снаряды где-то близко разрывались. Движение нарастало волной, исчезали головы, возникали плечи, папахи колыхались в волнах человеческих голов, как в бурю баканы на фарватерах судоходных рек. Илья Лыков заметил знакомую фигуру в форме младшего нестроевого и подпрыгнул от радости.
— Стык! Товарищ Стык!
Младший нестроевой являлся именно тем, кого называл Илья Лыков, но у него была другая фамилия. Поэтому младший нестроевой хотя и слышал, что звали именно его, но не мог нарушить правил конспирации, о которых Илья Лыков ничего не знал. Но радость Ильи Лыкова все же не омрачилась: оказалось, что и в огромном перемещении людей можно встретить нужного человека.
— На войну, Илья, мы с тобой пришли простаками, — вздохнув, заметил Павел Шатров.
Они продолжали свой путь по шоссе Вержболово — Волковышки; мелкий дождик пронизывал плотные шинели, а липкая грязь приставала к подошвам. Былая российская грязь засасывала все движущееся, кроме нижних чинов, следовавших пешком. У друзей естественно возникал вопрос: одолеет ли российскую грязь немецкая техника?.. Автор опускает поставленный вопрос, ибо одолевать российскую грязь пришлось его героям, одолевшим не только четыре года империалистической войны.
Автор предполагает встретиться с героями на протяжении и того, и иного времени, если обстоятельства сему поспособствуют.
Ноябрь 1932 г. — февраль 1934 г. Москва
Причины происхождения туманностей
Любительское исследование беспокойного человека
Екатерине Семеновне Жарковой
РОДОСЛОВНАЯ БРИЧКИНЫХ
Дело было-то во Россеюшке,
Да во дурацкой нашей стороне.
Ив. Жамкин — забытый поэт
По метрическим записям турчаниновской церкви (переданным ныне сельсовету) родословная Бричкиных шла по восходящей линии: на протяжении больше четырехсот лет и имеет свое историческое начало.
Будто бы Иван Грозный проездом под Казань на битву с татарами, совершив самолично богослужение в турчаниновской церкви, убоялся отбывать в дальнейший путь в царской колымаге (не подпилили ли осей верные слуги) — потребовав простую телегу.
Дальнему предку нынешних потомков якобы и посчастливилось, впряженным в собственный рыдван, предстать пред светлые очи царя. Царь, уважавший покорность, взамен рыдвана приказал выдать мужику колымагу из-под самого знатного вельможи. Стремянной царя, которому было поручено выполнить царскую волю, предварительно высек предка розгами, — чтобы и впредь имел уважение к власти, — в даре же царском не отказал.