На табак Егор Петрович денег не тратил, ибо получал из дому самодельную махорку. Однако служащие «Центроколмасса», чтобы избавиться от дурного запаха махорки, наперебой угощали его папиросами. Папиросу он целиком не выкуривал, а заглушал на половине, и таким образом экономил в день до пяти папирос.
За три месяца он выслал домой, на имя жены, пятьсот восемьдесят три рубля, израсходовав на пересылку три рубля двадцать семь копеек.
С каждым денежным переводом он писал особое письмо, пунктуально расписывая — на какие хозяйственные нужды и сколько должно быть потрачено денег.
В результате его хозяйство увеличилось на две коровы, молоко которых перерабатывалось на приобретенном сепараторе, приносящем пользы до двенадцати рублей в месяц, что и было учтено Егором Петровичем заранее. Также приобретены две подтелки и стригунок-конь. Стригунка — по приказу Егора Петровича — приобрели для красоты, а не для поспешной пользы. Был утеплен куриный котух, отчего повысилась яйценоскость сорока пяти кур.
Двенадцать рублей непредвиденного дохода, полученные Егором Петровичем, как гонорар за стихотворение, тоже были посланы домой, а вслед за ними — специальное письмо к жене, в которое он вложил вырезку из журнала. В письме он приказал, чтобы жена показала эту вырезку не только своим сельчанам, но и работникам волисполкома. Вначале он подумал было вложить в конверт целый номер журнала «На стыке», но побоялся, что почта возьмет дороже восьми копеек.
Письмо он составлял медленно, чтобы поразить сельчан разумом.
«…Чай с Калининым я пью по-простому, блюдечко на пальцы ставлю и беседы при этом веду, а Бухарин здоровкается со мной за руку, как и полагается для смычки города с деревней».
Описав обстоятельно о политике, Егор Петрович перешел на более близкие темы, полухозяйственного-полупрактического свойства:
«А теперь я хочу городских людей удивить еще кое-чем. Народ они хотя и неглупый, а на всякие привередия доступные. Моя борода им по нраву пришлась, и чую — сними я эту бороду, будет другой коленкор. А ты не думай, что я про бороду намекаю, сиречь с городской бабой хочу поваландать. Так, к слову сказал, а с бородой я статнее куда!
Послал тебе двенадцать рублей — в нашем обиходе деньги немалые. Почитай овца. Но ты семь рублей потрать на птицу. Три гусыни купи да пять уток на племя, а на три рубля коленкору и вышивальной бумаги. Пускай дочка Агаша сошьет мне рубашку и разошьет ее. Я вздумал на своей натуре вырисовать живую идеологию. На груди рубахи пускай Агашка, — она гораздая, — портрет Калинина — всесоюзного старосты — вышьет, а подол разукрасит узорами скрещенных серпа и молота, а промежду их буквы: СССР».
Егор Петрович закончил письмо в одиннадцать часов ночи, но долго не спал, ворочаясь с боку на бок.
Он думал о рубашке с «наружной идеологией» и уже предвкушал наслаждение от изумленных взоров Петра Ивановича, который ему втайне завидует.
НАДЛЕЖАЩИЕ МЕРОПРИЯТИЯ
Мысль, письменно и по существу изложенная на бумаге, как фактор величайшей цивилизации сегодняшнего дня, может быть непомерной глупостью завтра.
К. Хрущев. «Мемориалия жизни любителя философии»
Обычный темп биения учрежденского пульса был снова нарушен, и снова служащие «Центроколмасса» взволновались. Комиссия рабоче-крестьянской инспекции, после месячного перерыва, — по случаю очередных отпусков трем специалистам, — возобновила обследовательскую деятельность и, изучив материалы, подводила итоги и делала соответствующие выводы.
Авенир Евстигнеевич Крученых — председатель комиссии, принимавшей доселе людей, шедших самотеком, — закрыл свободный доступ в свой временный кабинет и принимал лишь по особым вызовам одиночным порядком.
С вызванными лицами, имевшими в учреждении персональный вес, он начинал разговор с отдаленных времен, имеющих касательство к личной жизни и бытовому укладу спрашиваемого.
Почти каждый спрашиваемый рассказывал, что уклад его бытовой обстановки перемахнул пределы довоенных устоев и постепенно приближается к закономерным нормам советизованного бытия. Если допускались некие предрассудки в виде хождения в церковь, то исключительно из-за любознательности и изучения контингентов посетителей промежуточного сословия или же для выслушивания хора певчих.