— Я… Я чувствую, что ты очень важен для меня. Когда ты рядом, я чувствую себя спокойно, в безопасности. Чувствую, что могу быть собой на сто процентов. Рядом с тобой мне всегда становиться лучше. Даже в самые плохие дни, — Феликс улыбнулся, а я продолжила. — Ты заставляешь меня смеяться и радоваться. Я чувствую, что ты очень хороший человек, и что я могу доверить тебе всё, вплоть до собственной жизни. И мне невероятно приятно прикасаться к тебе, возможно, я даже испытываю нежность, но не… — я запнулась.
— Страсть, — подсказал Феликс.
Я нерешительно кивнула, подтверждая его догадку. Это было самое точное слово.
— А что чувствуешь ты? — дрожащим голосом спросила я.
Феликс накрыл мою ладонь второй рукой и сжал, заставив встретиться с ним глазами.
— Я чувствую, что одна из самых прекрасных женщин, что я встречал в своей жизни. Невероятно красивая, умная, добрая и внимательная. Когда ты входишь в комнату — хочется смотреть только на тебя, когда ты говоришь — хочется слушать только тебя. И при этом ты кажешься настолько хрупкой, что мне хочется бросить все свои возможности на то, чтобы оберегать тебя. Не будь я последним дураком, то уже давно целовал бы землю, по которой ты ходишь.
От его слов мои глаза наполнились слезами.
— Ты однозначно особенная девушка. И я, наверное, до конца жизни буду кусать локти, за то, что не удержал тебя рядом. Но я просто не могу этого сделать, не могу обещать тебе преданность, когда часть меня невольно смотрит на другую.
Я понимающе улыбнулась ему.
— Знаю. И я не сержусь, ты ведь ничего мне не должен.
— Как бы я хотел в тебя влюбиться, — прошептал Феликс.
Моё сердце заколотилось. Именно эти слова я прошептала ему совсем недавно. Неужели друг услышал их во сне?
— Так было бы проще, да?
— Намного.
Парень выглядел так, будто мы разбили друг другу сердце. Я ласково провела пальцами по его щеке. Даже сейчас мне хотелось обнять его, и, вопреки собственным словам, поцеловать. Феликс не заслуживал таких переживаний. Но вместо этого я процитировала строчки, врезавшиеся в мою память очень много лет назад.
— Мы любим тех, кто нас не любит, мы губим тех, кто в нас влюблён…
— Мы ненавидим, но целуем, — печально улыбнувшись, продолжил друг. — Мы не стремимся, но живём.
А затем Феликс сам притянул меня к своей груди. Не выдержав, я расплакалась. Слёзы капали на его обнаженную грудь и живот.
— Ты всегда будешь особенной для меня, — прошептал он, поглаживая меня по волосам.
Я ничего не ответила.
Было невыносимо грустно от собственной беспомощности. Хотелось спросить собственное сердце: почему оно влюбляется не в тех парней? Почему выбирает таких, как Никита, а таких, как Феликс обходит стороной? Но, как бы я не кричала на жестокий орган, он не мог дать мне ответ.
К семи часам проснулся весь дом, и мы собрались поужинать за одним большим столом. По негласной договорённости все избегали разговоров о поездке к «Гремучим змеям», обсуждая планы на выходные и ближайшие месяцы.
Мы с Феликсом сидели в объятиях друг друга еще минут двадцать, пока я не успокоилась. А после довольно быстро привели себя в порядок. Мы дали друг другу слово оставаться друзьями, несмотря ни на что. И хоть разговор был очень эмоциональным, я почувствовала, что мне стало ощутимо легче. Спокойнее что ли. Словно нить непостоянства, тянущаяся еще со дня рождения Инги, наконец, оборвалась. Судя по тому, как расслабленно держался Феликс, он чувствовал себя схожим образом.
Но он, в отличие от многих, не распространялся о своих планах. Что лишь подливало масла в огонь уже разожженного любопытства, особенно после того, как я обнаружила на столе те бумаги. Правда, интерес улетучился так же быстро, как и возник, стоило мне вспомнить о собственной жизни.
— Чувствую, нас ждёт трёпка, — повернувшись к Миле и Кире, заявила я.
— Плевать, — вырвалось у Милы. — Если бы мне вновь пришлось выбирать, я бы всё равно поехала с Феликсом и пропустила сегодняшние занятия.
Судя по напряженной позе Киры, та была не согласна с блондинкой, но промолчала. Припоминая вчерашнюю историю Инги, я теперь совсем иначе воспринимала все слова и действия Киры. Сейчас я понимала, насколько для подруги важна учёба в Академии и особенно место на бюджете.
Мне вспомнились все наши лекции и классы. Уроки миссис Дамески и Офелии никто никогда не пропускал, не считая Кристофера, которого отправили на классы Павлова из-за травмы. Даже моя одногруппница Катя, когда приболела, притащилась на балет с насморком.
— У вас могут быть проблемы? — поинтересовался Евгений, возвращая меня в реальность.