— Меня не это волнует, — перебила я.
Не знаю, мои ли слова, выражение лица или интонация переменили настроение Айвана. Но он явно почувствовал моё смятение. Парень медленно расправил плечи и поднял голову. В этот момент он был похож на льва, встающего в гордую позу. И при этом: ни крупицы волнения или страха в глазах, лишь спокойствие.
— Спрашивай обо всём, что хочешь. Обещаю отвечать честно.
Я на миг опешила от такой прямолинейности. Думала, он разозлится или вообще пошлёт меня куда подальше.
— А тебя это не обижает? Что у меня есть вопросы?
Айван пожал плечами.
— Ну, я не самый открытый человек на свете. Но и скрывать мне нечего. Так что вперёд, я не кусаюсь.
С его губ слетел короткий смешок. «И всё-таки он волнуется» — подумала я, стараясь не засматриваться на парня.
— Ладно, — вздохнув, я расправила на шортах невидимые складки. — Это правда? Что ты встречался с Анабель?
— Да.
Так. Ладно. Допустим.
— Это правда, что её хотели исключить из-за вашей близости?
А вот этого Айван никак не ожидал, с его лица мгновенно слетела маска спокойствия.
— Что? Нет.
— То есть твоя тётя не угрожала Анабель отчислением, если та тебя не бросит?
Айван нахмурился.
— Во-первых, мы встречались еще до нашего поступления. Так что отчислить Анабель могли лишь с курсов, но никак не из Академии. А во-вторых, она меня не бросала.
Это было сказано так отчётливо, что у меня невольно перехватило дыхание. Чего скрывать, я немного слукавила, говоря, что меня не волнуют его отношения с Анабель. Так что стоило мне услышать «во-вторых», как сердце радостно подпрыгнуло. Пытаясь не выдать своего облегчения, я задала следующий вопрос.
— Что тогда произошло?
— Нам было неинтересно вместе. Было лето. Ана всё время хотела гулять, я хотел танцевать. Мои чувства были не настолько сильными, чтобы я отказался от своей жизни ради её удовольствия. Когда я это понял, то предложил Анабель разойтись. Она, — парень задумался — она восприняла это немного сложнее, чем я.
Вот так просто. Ни скандалов, ни шантажа. Версии Нины и Айвана отличались, это еще больше подстёгивало меня продолжать задавать вопросы. Я закусила губу, обдумывая следующую фразу.
— Айван, я знаю, что дала слова не заикаться о том, что произошло между тобой и Кристофером, пока ты сам не захочешь…
— Я хочу, — внезапно перебил парень — точнее, я могу тебе рассказать. Если тебе важно знать.
— Пожалуйста, — попросила я.
Айван секунду над чем-то раздумывал, но потом, подошёл ближе и сел рядом. Такое естественное движение, но всё внутри меня напряглось. Кажется, я на расстоянии могла почувствовать, исходящее от Айвана тепло. Когда друг заговорил, его взгляд был направлен прямо на меня.
— У меня нет прямого конфликта с Кристофером, — его слова заставили меня отвлечься от романтичных мыслей и удивлённо вскинуть брови. — Да, знаю, кажется совсем наоборот, но на самом деле это всё напрямую связано с Анабель. Как я уже сказал, она восприняла наше расставание куда сложнее. Ана… она девушка из особенной семьи, они с Люс с детства привыкли получать всё, что пожелают. Но если Люсинда уже успела познать отказы и поражения, то Анабель не была к этому готова.
Я задумалась, вспоминая всё, что слышала о сёстрах.
— Я думала, Ана в этом смысле более подкована. Не хочу так говорить, но я слышала, будто она всё детство была в тени сестры.
Айван неопределённо покачал головой.
— В танцах возможно. Но не во всём остальном. Анабель всегда была любимой дочерью и внучкой.
— А потом ты стал первой игрушкой, которая ей не досталась… — вздохнула я.
С губ парня слетел грустный смешок.
— В том то и дело, что досталась. Правда игрушка быстро передумала, — Айван откинулся на спину, скрестив руки на груди, от чего мышцы на плечах напряглись. — Анабель очень важна её репутация, не только как танцовщицы, но и как человека. Поэтому, утешения ради, она решила перевернуть наше расставание и распустить слух, будто бы это она меня бросила. Якобы потому, что я ужасный человек, мучитель и абьюзер, и так далее по списку.
С каждым произнесённым им словом, моё лицо мрачнело всё больше. Кажется, я погорячилась с выводом, насчёт отсутствия интриг.
— Утешения ради? — не сдержавшись, вспылила я. — Да это месть чистой воды. Не могу поверить, что она до такого опустилась.
— Ну «месть» очень громкое слово, — протянул друг. — Думаю, ей простобыло больно.
Судя по выражению лица Айвана, он и сам не особо в это верил.
— Выходит, быть брошенной портило её репутацию, а распространение очерняющих слухов нет? — удивилась я. — В этом же нет никакой логики.