Я еще раз окинула длинные ноги и пышные волосы девушки. Пришлось сдержаться, чтобы не закатить глаза. Паррес был так предсказуем!
— Приятно познакомиться, — на дежурно-равнодушном выдала блондинка. После чего сосредоточила всё внимание на моём спутнике. — Я тебя уже час ищу, где ты был?
Казалось, взволнованность собственной помощницы была для Парреса не в новинку. Иначе я не могла объяснить его вальяжного равнодушия. Казалось, будь у Феликса карманы, он бы давно засунул в них руки.
— Мы приехали десять минут назад, — лаконично пояснил он.
— Опаздываешь на своё же…
— Ты что-то хотела, Берил?
Девушка на миг даже опешила. Она несколько раз моргнула.
— Да. Пришли документы из банка. Касаемо перевода на счёт той студ… — но не успела она договорить, как Феликс быстро выхватил планшет из её рук и пробежался по содержимому взглядом.
Затем он поднял голову, словно вспомнил о чём-то. Цепким взглядом он окинул всех присутствующих, пока не заметил одного из официантов. Один взмах руки и тот уже стоял рядом.
— Кира, угощайся, — он поднял с подноса бокал с шампанским и протянул мне. — Берил?
— Я на работе, — процедила она сквозь зубы.
— Да, да, — закивал Феликс, вручая ей еще один бокал. — Подержи, пожалуйста.
Пока я делала пробный глоток, парень вновь сосредоточил внимание на планшете.
— Нужна моя подпись?
— Если ты не передумал… — судя по интонации Берил, она на это надеялась.
Но взгляд Феликса мигом поставил её на место. Он быстро подписал бумаги и, забрав бокал с шампанским, вложил планшет в опустевшую ладонь ассистентки.
— Это всё? Или ты и дальше будешь мешать моему свиданию?
Девушка и бровью не повела.
— Журналисты… — начала она, но Феликс даже слушать не стал.
— Нет, — отрезал он.
— Но…
— Я сказал нет.
— Феликс.
— Пока, Берил.
Она с треском проиграла этот бой. Прошло несколько секунд, после которых блондинка сделала шаг назад и примирительно склонила голову.
— Хорошего вечера.
— И тебе, — губы Феликса растянулись в слащавой улыбке.
Он проводил Берил взглядом, после чего повернулся ко мне.
— Извини, пожалуйста. Это было не запланировано. Так о чём ты говорила?
Он смущенно перекатился с носка на пятку.
— За искусство, — неожиданно для самой себя объявила я, чокаясь нашими бокалами.
— За красоту, — поддержал Феликс, внимательно глядя на меня.
Во рту неожиданно пересохло. Я сделала куда больший глоток, чем планировала изначально.
— Так, может, ты покажешь мне своё любимое полотно? Признавайся, это «Прозерпина», «Зачарованный Мерлин», «Офелия»?
Мои глаза в изумлении распахнулись. Я шутливо толкнула парня в грудь.
— Так ты, значит, разбираешься? А для меня делал вид, что нет!
Парень звонко рассмеялся. А я невольно засмотрелась. Такой счастливый и искренний — он очень нравился мне.
— Я вовсе не разбираюсь. Уж точно не так хорошо, как вы, мисс О'Хайя.
Он наклонился ближе и заговорчески прошептал.
— Но признайся, я хотя бы угадал?
На что я хитро улыбнулась и покачала головой.
— Совсем?
— Совсем.
— Но ты покажешь мне?
Я хихикнула, как девчонка и, набравшись смелости, взяла Феликса за руку. Верно шампанское ударило мне в голову, иначе и быть не могло. Спутник опешил, явно не ожидая подобной инициативы. Но не успел вставить шутливого комментария, как я повела его за собой.
Если верить плану, представленному в официальном буклете, зал Милле должен был находиться по левую сторону от основного коридора. А значит, поворот был через три колонны от центрально перекрестия, в котором мы до этого очутились. Пришлось постараться, чтобы протиснутся через толпу. Благо, большая часть гостей столпилась возле главного шедевра, оставив моё любимое полотно без внимания.
Я заметила его сразу, стоило нам войти в зал. Картина висела в самом углу, у дальней стены. Место, предназначенное ей, казалось таким же интимным, как и её содержание.
Стараясь не обращать внимания на мягкость пальцев Феликса, я подвела его ближе к раме.
— Вот.
Лаконично. Просто. Ёмко.
Парень с интересом уставился на полотно. Затем, не менее любопытно взглянул на меня.
— Влюблённые? — казалось, он не ожидал, что чёрствая девчонка вроде меня выберет себе в фавориты романтичный сюжет.
— Трагически влюблённые, — поправила я.
Паррес слегка нахмурился и внимательнее взглянул на картину.
— Среди искусствоведов её называют просто «Гугенот», — начала я — ведь настоящее название очень длинное: «Гугенот в День Святого Варфоломея, отказывающийся оградить себя от опасности ношением римско-католического знака».