Слушай, подумал он. Я мысленно связался с Сахили. Сказал ей отключить Бессмертное Солнце. Прямо сейчас она работает над этим. Как только всё будет готово… скажем так, тебе будет лучше покинуть этот мир, Лилиана. Как можно скорее. Да, я знаю, что ты спасла нас — но поверь, сейчас ты не будешь здесь в безопасности.
Убирайся из моей головы, чтоб тебя…
Лилиана…
Прошу, прекрати, хватит…
Она почувствовала, что он внял её мольбе. Почувствовала, как он покинул её разум. Она подавила в себе желание вернуть его, посмотреть налево, встретиться с ним взглядом.
Спустя миг она почувствовала, как воздействие Солнца слабеет. В любую минуту она могла уйти из этого мира. Толпа внизу оправилась от потрясения и принялась рубить Жуткую орду сзади. Кромсать её на кусочки. Очень мелкие кусочки. Пройдёт ещё немного времени, и кто-нибудь из этой толпы непременно взойдёт по ступеням Цитадели, чтобы сделать то же самое и с ней.
Опустившись на колени, она протянула руку и нежно погладила обугленный нагрудник Гидеона Джуры. Металл до сих пор был тёплым на ощупь. Она попыталась представить его последнюю улыбку. Вспомнила, каким красивым — ужасающе красивым — эта улыбка сделала его в её глазах. Но у неё не вышло даже воссоздать в памяти его лицо. Она помнила, как это лицо растворялось всего в шаге от неё. Но его черты — и заключённая в них человечность — расплывались в дымке. Словно смутное видение, образ того, о ком она когда-то грезила, а вовсе не настоящий человек. Он уже стал легендой.
Гидеон будет вечно жить в Равнике. Но не как человек. Немногие запомнят его человеком. Только героем.
Она знала, какая это утрата.
Да, он был героем. Да, он заслужил тот мифический статус, который, несомненно, обретёт. Но в нём было и нечто большее, гораздо большее. И именно этой его части... я позволила погибнуть за меня.
— Убейте меня наконец, — услышала она собственный шёпот, но сразу же отогнала от себя эту мысль.
Это не ты, сказала она себе. Это всё самобичевание. А самобичевание — не твой стиль.
Собственное напутствие показалось ей не слишком убедительным, но пока что хватит и этого. Она провела по лицу тыльной стороной ладони, вытирая слёзы и в глубине души радуясь тому, что по-прежнему способна их проливать. Она постаралась запрятать эту радость внутрь себя.
Как можно глубже.
Наклонившись, она подобрала Гемму Духа, оставшуюся от Боласа, и крепко сжала её в кулаке. Та была холодной, как лёд.
Затем она выпрямилась, закрыла глаза и перешла в другой мир.
Глава LXVI
Чандра Налаар
При виде того, как дракон Никол Болас рассыпался в прах, все участники сражения на площади разразились радостными криками. Но Чандре совершенно не хотелось радоваться. Она без сил опустилась — практически рухнула — на землю. Джейс и Нисса присели по обе стороны от неё, глядя, как в небо взмывают ленты праздничного серпантина, сотканные из зелёной магии. Люди — взрослые мужчины и женщины — взбирались на обломки статуи Боласа, словно дети на игровой площадке. Дети, появившись невесть откуда, взбирались на поверженного и оцепеневшего Виту-Гази (несмотря на все попытки Боруво отогнать их). Воины атаковали бездействующих вечных, которые стояли совершенно неподвижно, устремив взгляды к трону, покинутому самозваным императором. Остатки Жуткой орды даже не пытались сопротивляться, когда равничане и мироходцы, возглавляемые Борборигмосом и Ангратом, принялись дробить и кромсать вечных на кусочки. В подобной жестокости Чандра не увидела ни гнева, ни злобы, ни даже жажды мести. Это была рутинная размеренная работа. Нечто такое, что просто нужно было сделать.
Чандра почувствовала, что с неё спали оковы Бессмертного Солнца. Издалека она увидела, как крошечная фигурка Лилианы ушла за пределы мира. И она была всего лишь первой из многих. Бессмертное Солнце вновь отключилось, угроза Боласа и его вечных миновала, и теперь трое старых друзей с мостовой наблюдали за тем, как мироходцы один за другим покидают Равнику, словно опасаясь, что в любой момент этот кошмар может начаться заново. Скиталица ушла первой, почти одновременно с Лилианой. За ней последовали Му Яньлин и Цзян Янгу со своей странной собакой. Были и другие, чьих имён она даже не знала.
— Гидди больше нет, — повторила Чандра.
Нисса робко положила ладонь ей на плечо.