Заняв выгодную позицию, Гекара сотворила в обеих руках по пригоршне лезвий и разом швырнула их. — Однажды ведьма лезвий, всегда ведьма лезвий!
Гранд-дама Экзава была застигнута врасплох. Взмахом руки она сумела отразить большинство лезвий, но немалая их часть поцарапала ей кожу. Это вряд ли причинило ей серьёзный ущерб, но Гекара сражалась не в одиночку. Мастер Зарек запустил свой Аккумулятор и выпустил относительно слабую молнию в спину Экзаве. Та вскрикнула и упала на колени.
Одна из адских гончих навострила уши, но Гекара остановила её, скомандовав: — Фу, Зазубрина! Сидеть!
Зазубрина остановилась, но не спешила садиться. Она угрожающе рычала, роняя из пасти кислотную слюну, которая шипела, соприкасаясь с полом. Перезарядившись, мастер Зарек приготовился поджарить бестию, но Гекара отмахнулась от него, даже не взглянув в его сторону. Она продолжала успокаивать Зазубрину: — Не обращай внимания на Раля. Он свой. И Экзава снова станет старой доброй дивой, не успеешь и глазом моргнуть. А теперь сядь.
Зазубрина села.
Гекара крикнула, обращаясь к по-прежнему отсутствующему Ракдосу: — Я собираюсь помочь моим дружбанам. Вы ведь не возражаете, правда, Босс?
Растлитель хранил молчание.
— Вот и славно, — со смехом сказала Гекара. — Ну что, за дело? — и она направилась ко мне. Я протянула руки, готовясь к объятьям, или кружению, или чему угодно из того, что мы с ней делали раньше.
«Иди-ка сюда, кексик, и дай мне сахарку!»
«Я твоя Крыска».
«Ты моя Крыска».
Ничего из этого не случилось.
Она прошла мимо меня — и совершенно меня не заметила.
Я… я оторопела. Подняв глаза, я увидела, что Тейо и госпожа Кайя смотрят на меня с жалостью. Я отвернулась. Но все всё поняли. Моментально. Каким бы способом Гекара ни вернулась к жизни, он изменил её настолько, что она перестала меня видеть.
Только что я потеряла её снова…
Но какая теперь разница? Нам было поручено вернуть в наши ряды четыре заблудшие гильдии.
И мы с этим справились. Нам удалось сломить упрямство всех четырёх. Но последняя из них окончательно сломила меня.
Наверняка в какой-то момент я снова начала дышать.
Я хочу сказать, она ведь была жива, верно? Это всё, что по-настоящему имело значение. Конечно, я потеряла её, но она, по крайней мере, вернулась.
Есть вещи и похуже, чем узнать, что та, кого ты любишь, по-прежнему есть в твоём мире… даже если в её мире больше нет тебя.
Всю дорогу к площади я шла прямо за ней.
— Хочешь, я что-нибудь ей передам? — спросил Тейо.
— Хватит мучить себя, — сказала госпожа Кайя.
Я сделала вид, что не слышала их. Я решила просто, не знаю, немного погреться в присутствии Гекары.
И в какой-то момент я, должно быть, снова начала дышать.
Возможно, часть меня ещё надеялась, что она увидит меня снова.
Просто дай ей время…
Но другая часть меня в это не верила. Она стала кровавой ведьмой. Гранд-дамой Гекарой. А я так и осталась всего лишь незначительной Крыской. Она больше не смотрела на меня. Не желала видеть кого-то вроде меня. Теперь она стояла гораздо выше меня. Вдобавок они что-то сделали с ней, чтобы вернуть её обратно. Слегка её изменили. Но ничего страшного. Пока мы шли к месту назначения, она то и дело подначивала мастера Зарека и королеву Враску. Значит, не слишком-то её и изменили. И я, по крайней мере, всё ещё могла её видеть. Пусть только глаза высохнут.
Так что да. В какой-то момент я, должно быть, снова начала дышать.
Мы ждали, пока все незаметно, по одному (впрочем, иногда и по двое), прибудут на развалины Канцелярии Договора — стараясь, чтобы эта сходка не привлекла внимания страшилищ или Врановолосой госпожи. Я улыбнулась Тейо. Было видно, что он по-прежнему обо мне беспокоится, поэтому я решила сменить тему: — Не волнуйся. Я буду объяснять всё по ходу дела.
— Думаю, к этому времени я уже уловил общую суть, — ответил он.
— Да, но ты не знаком с большинством участников.
Он начал что-то говорить, потом сбился, немного помолчал и продолжил: — Спасибо, Кларысия. Это будет очень полезно. И, смею надеяться… очень занимательно.
— Тебе просто нравится слушать, как я болтаю.
Он покраснел. Это заставило покраснеть и меня. Поэтому я пихнула его кулаком в плечо.
— Ай.
— Не ври, это не больно.
— Разве мне не должно быть виднее?