— В этом не было твоей вины. Да, Гекара погибла от твоей руки, но лишь потому, что тобой управлял Болас.
— Мне это известно, — ответила Лавиния холодно, словно закалённый страж закона, коим она была когда-то. — Я просила прощения не за то, что убила Гекару. Я просила прощения за то, что позволила приспешнику Боласа подчинить себя. За то, что дала Теззерету возможность прикрепить мне на шею устройство, благодаря которому дракон получил контроль над моим разумом.
— Ещё одна причина разделаться с ним, — сказала Кайя.
— Нам не нужны новые причины, — Лавиния отвернулась от Гекары и, казалось, сразу же забыла о её существовании. Она приблизилась к Маяку. — Вам всё-таки удалось включить эту штуку?
Раль встал рядом с ней перед огромным гудящим прибором и взглянул на его заблокированную и закодированную клавиатуру. — Ага, — ответил он. — Маяк должен призвать в Равнику мироходцев со всей Мультивселенной, чтобы они помогли нам справиться с Боласом. И ни дракон, ни его подручные не смогут его выключить. Чёрт возьми, даже я не могу его выключить!
— Надеюсь, ты прав. Десять гильдий никогда ещё не были столь разобщены, а местонахождение Живого Договора по-прежнему неизвестно.
Раль невольно пожал плечами.
— Может, хотя бы зов Маяка заставит эту важную шишку вернуться и спасти нас, — услышав в собственном голосе нотки горького сарказма, Раль нахмурился. В отношении Джейса Белерена он питал смешанные чувства, но вынужден был признать, что сейчас как никогда был бы счастлив его видеть. Заключённая в Белерене сила Договора Гильдий — «моё-слово-есть-магический-закон» — могла оказаться их последней надеждой в битве против Боласа.
— Боюсь, ему уже не успеть..., — раздался позади него голос Кайи.
Обернувшись, они увидели, что Кайя во все глаза смотрит на что-то сквозь разбитое окно с выражением благоговейного ужаса на лице.
— Почему? — спросил Раль. — Что там на этот раз?
Глава V
Лилиана Весс
Лилиана Весс сверлила злобным взглядом Никола Боласа, Старшего дракона, в прошлом Бога-Фараона Амонхета, в прошлом Бога-Императора множества миров Мультивселенной, а ныне — богами проклятого психопата.
Но он вовсе не замечал этого, и в конце концов она сдалась, разочарованно опустив взгляд.
Болас и его Первый подхалим Теззерет вместе творили довольно впечатляющее волшебство, поднимая землю у себя под ногами — и саму Лилиану заодно. Грубо и бесцеремонно они возводили нечто наподобие каменной ступенчатой пирамиды на краю площади Десятого района — прямо напротив Канцелярии Договора, в стенах которой размещался личный кабинет Джейса Белерена, его библиотека, жилая комната, а также его странные представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. Новое сооружение было большим, массивным и монументальным — настоящий ночной кошмар эстета, совершенно не вписывающийся в ансамбль изящной и разнообразной архитектуры Равники.
А этот шум! Воздух наполняла какофония треска брусчатки, грохота от падения окрестных зданий и трения тяжёлых каменных блоков о тяжёлые каменные блоки.
И криков. Сегодня их будет много, можно не сомневаться.
Всеобщий диссонанс не ограничивался зримой частью мира; Лилиана была некроманткой, а не элементалисткой, но даже она могла буквально слышать, как сама земля негодующе вопит, протестуя против насильственной постройки этого каменного монстра.
Пока Теззерет усердно исполнял волю своего хозяина, солнечные блики играли на его доспехах и его полностью механической — и абсолютно ужасной — правой руке. Самую искусную и жестокую работу изобретатель проделал над самим собой. Ниже украшенной дредами головы он был скорее машиной, нежели человеком. Лилиана считала его отталкивающим. Болас — всего лишь полезным.
Когда пирамида достигла такой высоты, чтобы её было видно со всех четырёх сторон горизонта, Болас и Теззерет прекратили свои усилия. Лилиана посмотрела вверх и заметила там ангела в доспехах. Сверкнув венценосным шлемом в лучах утреннего солнца, тот резко застыл в воздухе, словно натолкнувшись на невидимую преграду, и стремительно полетел назад, доложить главнокомандующим Легиона Борос о том, что они уже и сами могли прекрасно видеть прямо из окон Дома Солнца за полрайона отсюда.
Возвышаясь над двумя своими приспешниками (потому что, подумала она, кто же я теперь, как не очередная приспешница Боласа?), дракон оглядел результат своей работы с дьявольской ухмылкой, которая исказила его морду и уплощённую голову, превратив их в оскал Смерти.