– Всё будет хорошо! – тихий голос криком резанул по ушам, отвлекая, за волосы выволакивая из темноты. – Я обещаю, всё будет хорошо!
«В темноте спокойнее», – пообещала бездна.
А горячие руки гладили моё лицо, вытаскивая из внезапно показавшегося слишком холодным места.
«В темноте ты не будешь больше один», – шептали голоса за спиной.
А раскалённое дыхание делило жар на двоих, ласкало щёки, прикасалось к губам.
«Ты никому не тужен там!», – билась темнота.
А губы жарче пламени прижимались к моим, втискивая дыхание в лёгкие, освещая дорогу, отгоняя бездну подальше.
Темнота лизнула колено на прощание, как верный пёс, оставленный на цепи у брошенного дома: она будет выть и тосковать, она останется здесь надолго, она будет ждать дольше, чем все мы думаем. И она дождётся. Её час придёт, и она раскроет объятия для того, кто не пожелал вернуться в спасительный мрак до-рождения сегодня.
Но не сейчас!
Я постарался ответить – холодные губы дрогнули, напитываясь солнечным жаром.
Луна и солнце сплели ладони, тугим узлом связали лучи, делясь единым светом…
А потом солнце исчезло.
И зазвенела Сила.
Магия трещала, занимала собой тесную комнатку, хотела оказаться наверху, на свободе, там, где ничто не сдерживает, сталкивалась, металась, горела!
Сила, изначально рождённая цельной, вынужденная разорваться из-за глупых людишек, убивала сама себя, не давая победить ни одной из ведьм.
А искра внутри меня росла, грела, оживляла, требовала открыть глаза.
– Я делаю это для общего блага!
– Ты всегда делала это ради себя!
– Девчонка!
– Старуха!
– Я убью твоего брата, наслаждаясь каждой секундой! Я сниму с него кожу, выколю глаза и заставлю сожрать собственные кишки!
Я с усилием, словно разрывая пуповину, разлепил веки.
Вирке, похожая на саму Богиню, объятая пламенем, просвечивающим её тело насквозь, выделяющим каждую жилу, раскалённым металлом льющимся по венам, слишком внимательно смотрела на хитрую жрицу.
– Ты не подойдёшь к нему!
– И как ты мне помешаешь?
Иона успела перевести взгляд на меня, ослабленного, но живого, и… подмигнула.
Её рука прошила тело сестры насквозь, дуновением ветра гася колдовской огонь.
– Вирке!!!
Отпусти.
Вирке спрашивала, что я видел в Источнике.
Я отмалчивался или шутил. Придумывал нелепые оправдания, смеялся и клялся, что ничего интересного не произошло: я ведь послушный ребёнок.
Но я врал.
Отпусти…
Я видел Её. И она прекрасна.
– Мама?
Она не была моей матерью, конечно нет. Но выглядела, как она, улыбалась, как она, и насмешливо склоняла голову на бок, как она.
– Нет, милый. Ты же знаешь.
– Знаю.
– Но я люблю тебя не меньше, чем Этна. И это ты знаешь тоже, верно?
Не знаю – чувствую.
Чувствую, как осторожно ветер перебирает её всегда растрёпанные золотистые волосы; чувствую, как она собирается засмеяться, но всё равно слегка хмурится, чтобы никто не понял, какая глупая девчонка стоит перед ним, а вовсе не всесильная ведьма; чувствую, как, точно как мама, она гладит меня по голове, как утирает подолом мои слёзы, как тихо, спокойно обещает, что всё будет хорошо.
– Я слишком скучаю по ней.
– Я знаю, сынок, знаю. И она тоже скучает. И ждёт вас. Но ей придётся потерпеть ещё немного. Им обоим. И они не против. Они подождут вас с Вирке столько, сколько потребуется.
Я усмехнулся, отстранился от её коленей, сел рядом, глядя в неподвижную воду. Чуть не забылся, не упустил реальность.
– Кажется, мы с Вирке придём по отдельности.
Она аккуратно убрала выбившиеся волосы мне за ухо. Как мама.
– Вы придёте, когда настанет час. Вместе, держась за руки, с высоко поднятыми головами.
Замерло время, замерло озеро Источника, замерли и птицы над ним. Шустрые ласточки гоняли мошкару где-то там, за завесой, носились туда-сюда, играя друг с другом, обгоняя, соперничая, отбирая самую вкусную букашку, но прекрасно понимая, что, наигравшись, вернуться в гнездо. Вместе.
– Моей руки Вирке хочет меньше всего на свете.
Богиня прикрыла усталые глаза, обозначив тёплые морщинки, усмехнулась своим мыслям и совершенно буднично почесала кончик носа:
– Тогда не держи её.
– Будь это так просто! Наша связь…
Она махнула рукой, как на что-то совершенно незначительное. Как не бывало великой связи, цели, и рождённых друг для друга Равноденствий.