«Теперь все кончено, — подумал он с радостью и отвращением. — Сейчас я посажу ее к себе на колени и поцелую в губы». Он уже хотел так поступить, как вдруг из коридора донесся взрыв хохота, шум голосов. Дверь гостиной отворилась, колеблющийся свет свечи прорезал тьму, и сама комната словно покачнулась. К потолку взметнулись яркие языки пламени и гигантские тени. Первым вошел Лео, за ним — Карла и Мариаграция.
Они ступали осторожно, стараясь разглядеть тех двух, что сидели в креслах. Лео держал в руке свечу, и Микеле прекрасно видел его красное, залитое светом лицо. Мариаграция и Карла шли по бокам, и пламя свечи освещало их лишь наполовину. Они нерешительно приблизились в сопровождении своих гигантских теней, скользивших по потолку и стенам.
— А, это ты?! — воскликнула наконец Мариаграция, узнав Лизу.
— И давно вы тут сидите? — спросила Карла. — А когда погас свет?… Ну, а мы танцевали, веселились… А потом, представляешь, Лео уговорил маму станцевать чарльстон!
— И она его отлично станцевала, — сказал Лео, подойдя поближе.
— Ах, Мерумечи, не вспоминайте об этом чарльстоне, — со вздохом сказала Мариаграция. Она села в кресло и казалась очень усталой. — Вообрази только, — добавила она, повернувшись к Лизе. — Вдруг он меня закрутил, стал выделывать самые немыслимые па и говорит: «Повторяйте за мной». Я вначале не хотела, но потом стала подражать каждому его движению и уже минут через пять танцевала лучше всех в зале… Не такой уж трудный танец этот ваш чарльстон.
— Да… Но не станешь же ты утверждать, что умеешь танцевать его в совершенстве, — заметила Карла.
— Почему не стану? — обиделась Мариаграция. — Если хочешь, могу его повторить. Хоть сейчас… Это легче легкого.
— Но, мама, — не сдавалась Карла. — Новый танец нельзя разучить за один вечер!
— Ах вот как?! — воскликнула Мариаграция в крайнем возмущении и встала. — Так вот… сейчас сама увидишь. Тогда ты убедишься, что не в пример тебе я никогда не лгу.
Она сняла накидку, повесила ее на кресло.
— Лиза, сыграй, пожалуйста, чарльстон! — попросила она, повернувшись к приятельнице. — Ноты найдешь в сборнике танцев, который лежит на рояле.
Лиза поднялась, и Лео, держа в руках свечу, пошел за ней.
— Какой танец сыграть? — спросила Лиза. — «На океанском корабле»? или «Ночь в Нью-Йорке»?
— Отлично. Сыграй «Ночь в Нью-Йорке», — одобрила Мариаграция.
Лиза села за рояль и приготовилась играть. Лео стоял сбоку и освещал ноты. У противоположной стены стояли, окутанные тьмою, Микеле и Карла.
В тишине зазвучали легкие, стремительные звуки музыки.
— Ну, смелее же, — подбодрил Мариаграцию Лео.
Внимательно глядя на свои ноги, Мариаграция начала танцевать. Язычок пламени скупо освещал ее накрашенное, напряженное лицо, изрезанное мелкими морщинами. Серебристого цвета платье было слишком узким, и при каждом резком движении отчетливо обозначались полная грудь и бедра. Мариаграция резко вскидывала ноги, стараясь попасть в ритм танца, но, очевидно, она позабыла урок Лео, потому что внезапно остановилась и разочарованно поглядела на него.
— Не знаю… в «Ритце» играли другой танец. Этот у меня не получается, — сказала она.
— Вот видишь, мама! — воскликнула Карла, выйдя из тени. — Я была права.
— Нисколько! — Освещенное пламенем свечи лицо Мариаграции выразило величайшее недовольство. — Танец не тот.
— Но ведь ты сама его выбрала, — обернувшись, сказала Лиза.
Лео со свечой в руке подошел к Мариаграции, Карле и Микеле, которые стояли полукругом и обменивались враждебными взглядами.
— Не важно… не важно… — примирительно повторил он. — Не все сразу. В другой раз получится лучше.
Все пятеро на миг умолкли и посмотрели друг на друга. Должно быть, дождь усилился, слышно было, как он хлестал по ставням и как они вздрагивали от сильных порывов ветра.
Наконец Карла сказала:
— Надо пойти переодеться. Скоро ужин.
— Вы останетесь поужинать с нами, не правда ли, Мерумечи? — сказала Мариаграция, любой ценой желавшая встретиться с Лео на следующий день.