- Ту – дум. – В унисон ему забилось серое яйцо, и из него вырвался поток эфира. Мощная волна живого, горячего эфира влилась в Лесве. Дух, что все эти годы питался его энергией, теперь сам стал кормить своего хозяина собственной. И эта энергия была невероятно вкусна, невероятно сильна. От неё кружилась голова молодого человека, и возникало чувство могущества. Энергия духа смешивалась с его собственной энергией и энергией, что он получал от животных, разливалась из его тела и распространялась всё дальше и дальше. Соприкасалась с всё большим и большим количеством живых существ, помогала им и получала ответный дар, делая Лесве всё сильнее. Теперь он чувствовал каждое бьющееся сердце во всём районе. Воспринимал каждое живое существо по отдельности и всех разом как единый организм.
Эти новые, невероятные чувства поразили его, очаровали, повели за собой, заставили позабыть о времени и собственных нуждах. Настолько поглотили, что он даже не заметил, что сидит на своих камнях вот уже третий день не вставая, сидит припорошенный первым снегом.
- Вот он! – Громко крикнул Кире и Ворону Тарник, когда после долгих поисков обнаружил пропавшего товарища.
- Лесве! Ты чего, сдурел что ли? Давай, возвращайся с небес на землю, сидишь тут без еды и воды какой день, словно окаменел. – Возмутился Тарник, и хотел было потрепать друга за плечи, дабы вывести из глубокой медитации.
- Нет! – Поняв, что собирается сделать молодой человек, закричал Ворон. – Его сейчас нельзя трогать. Он достиг просветления и теперь для Лесве настал момент истины. Если он справится с тем, что открылось его разуму, то пройдёт перевоплощение и выйдет на новый уровень. Если же нет. То так и останется тут сидеть неподвижно до самой смерти.
- Нет. Нет. Никто тут не умрёт! – Взволнованно ответил Тарник. – Я не желаю потерять вот так, лучшего друга. Нужно ему помочь! Разбудить! Привести в чувства! Вернуть в реальность! Он уже совсем похолодел. Я едва различаю его дыхание!
- Не трогай. Если сейчас тронешь его тело, то он резко выйдет из глубин подсознания или того, где он сейчас прибывает. Резкий выход ничего хорошего не сулит. – Вставая между медитирующим Лесве и Тарником, закричал Ворон. – такой выход из медитации в самом лучшем случае повредит его разум, в худшем просто убьёт.
- Но нельзя ему позволить оставаться здесь в таком состоянии. Нужно в тепло перенести. Он же погибает от переохлаждения.
- Помочь ему можно только одним способом.
- Каким, говори! – Грозно приказал Тарник и Ворон осознал, что эти двое и правда, верные друзья, что готовы жизнь отдать друг за друга.
- Нужно собственную эфирную энергетику привести в унисон с его. Войти с ним в резонанс и пробудить. – Объяснил Ворон.
- Понятно. Сколько ему жить осталось, Ворон? Ты ведь это точно должен знать, я прав. Сколько он ещё протянет, если оставить его так сидеть на холоде? – Спросил Тарник.
- Ещё три дня просидит без серьёзных последствий, ведь его тело согревает внутренний эфир, но потом в течении следующих трёх дней холод начнет одерживать верх и он погибнет от переохлаждения на седьмой день с сего момента.
- Понятно. Тогда я постараюсь спасти его. Присмотрите за нами? – Попросил Тарник, а потом словно опомнился. – Что я несу. Как вы сможете помочь, если мы в глубинах эфира. Тогда хоть похороните достойно.
- Об этом можешь не беспокоиться. Ты уже в лесу мёртвых. Это самое древнее кладбище на нашем континенте, а может и на всей планете. В этом месте охраняются от посторонних глаз могилы первый царей этого мира. Думаю, лучшего места для погребения во всём свете не сыскать.
- Да ты врёшь! – Удивился Тарник. – Место расположения усыпальниц всех царей и императоров всем известны.
- Всем известны не настоящие усыпальницы правителей. Настоящие в лесу мёртвых. Ведь только тут обеспечен их останкам настоящий покой. Только тут их могилы не подвергаются осквернению в отличие от всем известных мест. Те, что ведомы всем и каждому построены для отвода глаз.
- Понятно. Тебе виднее. – Без лишних споров согласился Тарник и удобно устроился у груды камней. Пока он говорил с Вороном. Его верные духи принесли все, что требуется для погружения в собственное подсознание.
Кира, как и Ворон, не смела отговаривать Тарника от спасательной операции. Она молча стояла и смотрела на то, как ещё один её жених погружается в глубокую медитацию. Сначала он удобно уселся и как можно теплее укутался в пледы и одеяла, а потом замер в позе лотоса с закрытыми глазами. Дыхание Тарника становилось всё медленнее, всё спокойнее пока и вовсе стало едва уловимым.