Лиан посмотрел на прямую как кол, полную достоинства осанку.
Когда с ней произошли все эти трансформации?
– Рикс? – позвал он её, когда в голове мелькнула опасная догадка.
– Да.
– Ты помнишь нашу первую встречу? – осторожно спросил погонщик.
– Конечно, – удивилась девушка.
– Классно посмеялись, да?
Рабыня остановилась и озадаченно на него обернулась.
Всматриваясь в его лицо. Внимательно. Пристально. Изучающее. Пытаясь понять его странное поведение. К чему он сказал подобную глупость.
Лиан буквально чувствовал мыслительный процесс, происходящий в её голове. Что она видит его буквально насквозь.
– Что с тобой произошло? – спросил он напрямую. – Ты изменилась. Я помню какой ты пришла. Какой ты была. Помню, как шёл с тобой к мантикорам в первую ночь. Твою боль и отчаяние, бессилие, слабость. Ты была раздавлена, сломлена…
Она мягко улыбнулась.
– Наверняка я не первая в истории и вашего мира, которая возродилась из пепла совсем иной и нашла на своём дне силу, – произнесла она. – Я ведь с самого начала говорила тебе, что могу помочь. Я необычная. Пусть я не всегда верю в свою силу и необычность, – сверкнули её глаза весельем, – но это так. Главное – вспомнить. И поверить. Почувствовать. А ты что подумал?
Лиан растерялся.
– Я сам не знаю, что подумал, – ответил он честно. – Тебя словно подменили. Я подумал, может, ты Светлая королева, которая приняла твой облик и решила разрушить Тёмный двор изнутри.
– Настолько всё серьёзно? – улыбнулась Рикс, не восприняв его слова всерьёз.
– А ты сама не видишь? – удивился он. – Никогда ничего подобного не происходило в этих стенах. И нашем мире. Всё словно перевернулось с ног на голову!
– В вашем мире давным-давно перевернулось всё с ног на голову, – ответила она на его горячую речь. – И я здесь, чтобы помочь. Сейчас я в этом абсолютно уверена. И на твои подозрения по разрушению Тёмного двора отвечу: я помогаю Тьме обрести силу и вернуть миру равновесие.
– Да, – нехотя согласился Лиан.
Это была правда.
Просто сложно было поверить в происходящее и принять изменения в закостенелом сознании, привыкшему к определённому миропорядку и смирившемуся с крахом, который он неизбежно ждал. Поэтому мозг искал и строил самые безумные догадки, чтобы оправдать то, во что он уже давно поверил. Не желая прокладывать новые нейронные дорожки.
На выходе из дворца их встретил тот, которого никогда не существовало.
Мириэль, – так она его представила.
До корпусов они шли в полном молчании и непроглядной тьме, подсвеченной кое-где тусклым светом.
Тёмные фейри не нуждались в освещении в большинстве своём.
И ночи уже давно не были настолько тёмными.
Хоть и оставались по-прежнему слишком короткими, но всё же.
Вернувшись в келью в полном молчании, Рикс сбросила с себя воздушное, эфемерное словно облако, платье, слетавшее с тела практически одним лёгким движением руки, накинула на тело рабскую робу, ибо пижамок и ночнушечек для рабов не предполагалось, и залезла под одеяло, обхватив яйцо.
Уже проваливаясь в сон, она почувствовала, как в постель забрался Мириэль.
Она и забыла о нём.
Он, наверное, видел её манипуляции с переодеванием, но почему-то ей было всё равно.
Слишком устала?
Или дают знать о себе групповые оргии на глазах у зрителей?
А ещё маячила на задворках сознания оправдывающая её мысль: «Да Господи, что он там не видел? Взрослые люди оба. И я стояла к нему спиной!».
Больше она ничего не помнила, провалившись в забытье.
***
Рикс разбудили шаги рабов в коридоре.
Она обеспокоенно подскочила на постели с не контролируемым чувством вины, что проспала. Подскочила, поспешно укутала яйцо.
– Куда собралась? – спросил её эльф удивлённо, и не похоже, кстати, было, что он спал.
– Уже утро. Меня опять не разбудили. Я вернусь вечером.
Мир нехотя сел на постели.