Отчего оправдывается перед мальчишкой, Берга не мог ответить даже себе. Но этот, что стоял перед ним, слишком отличался от того, что спал рядом с женщиной. Слишком прямо смотрит, слишком гордо держит спину и голову, и тон, такой, что мурашки по спине.
— Ты должен был защищать ее! — зашипел мальчик и Берга сжался еще сильнее. По нервам, будто молотом ударили, заставив их напрячься до предела. Недовольство мелкого, словно настоящее оружие, принесло ощутимую боль.
— Кого ее? — пытаясь пережить новые ощущения, потерянно спросил Берга, тряся головой, словно это могло помочь и избавить от влияния ребенка. — Где она? — наконец сообразив, что говорит мальчик заорал он. Все недовольство, довлеющая сила, после этого крика исчезли так же резко, как и появились. Мальчик заморгал, став очень удивленным и внезапно заплакал. Но не как нормальный ребенок его возраста. Слезы катились сами собой, а он зло, с оскалом вытирал их руками, размазывая по щекам. Захлюпал нос, и мальчик стал совсем уж растерянным, словно до этого ни разу не плакал и не знал, чего ожидать дальше.
— Она, она, — совсем по-детски, с всхлипыванием, перемежавшимся шмыганьем, начал мальчик. — Ее увели. Она вышла на улицу. К ней стражи подошли. Она что-то говорила. Но ее не отпускали. Окружили. И увели. Я хотел пойти, но она не позволила. Кричала — не смей, жди его!
— Какого она на улицу поперлась? — взвыл Берга, хватаясь за голову. Недавнее представление мальчишки благополучно забылось. Как забылись и четкая, правильная речь, пусть и подпорченная остатками слез. Все сознание заняли два вопроса: зачем она вышла и как ее теперь искать?
На первый мальчик ответил без напоминаний.
— Пошла за магом, но отвлеклась. Она очень любопытная и иногда глупая.
Берга вскинул на него мрачный взгляд. Такие слова о матери были как минимум странными. Но разборки подождут. Берга пообещал себе все же прижать дуру к стене и вытрясти из нее все, что знает. Но для этого ее нужно было найти. Найти и вернуть. И времени у него до рассвета.
— Сиди здесь, — велел он ребенку, доставая из-за пазухи деньги и засовывая их в свой мешок.
— Я с тобой!
— Угу, сейчас, уже, — дернув щекой, буркнул Берга и засунул сумку под кровать.
— Я не спрашиваю!
Вновь прорезавшийся в голосе мальчишки металл заставил Бергу недоуменно обернуться.
— Так и я не спрашиваю, — со смешком ответил он, поднимаясь. — Мне только тебя не хватает. Чтобы вместо поисков твоей безголовой мамаши я тебя пас?
— Меня не нужно пасти, — совсем по-взрослому вздохнул мальчишка и помедлив добавил, — у меня проблемы. Именно из-за них мы вынуждены вернуться. Эти проблемы немного сдерживала… мама. Пока она была рядом…
Было видно насколько тяжело ему подбирать нужные слова. Он явно недоговаривал и искал способ пояснить необходимость идти и не открыть при этом своих тайн.
— Хватит, — оборвал Берга, понимая, что трясти можно не только женщину. Мальчишку, если подумать, допрашивать даже удобнее. — Либо ты говоришь правду, либо я ухожу. Мне надоела эта игра. И лезть в пасть к морке ради ваших игр я не намерен.
Мальчик замолчал, изучая Бергу сузившимися, слишком серьезными глазами.
— Хорошо, — наконец шепнул он, на мгновение прикрыв глаза. — Но ты поклянешься, что никогда и ни за что не воспользуешься этой информацией против меня и Сауле, а также против Темной империи.
— Даже так, — прошептал Берга задумавшись. Одно дело ввязаться в проблемы светлой женщины и ее темного отпрыска и совсем другое, влезть в дела касающиеся империи.
Мальчик терпеливо ждал, не подгоняя и не выказывая недовольства.
— Хорошо. Клянусь жизнью своей и посмертием, что все, что я услышу и узнаю, я не оберну против тебя и твоей матери, а также против Темной империи.
Мальчик удовлетворенно кивнул.
— Клятва принята.
И изменился. Словно вырос, заполнив собой всю довольно большую комнату. По углам зашевелилась тьма, потянув к застывшим фигурам свои щупальца. Глаза мальчишки полыхнули мраком и стали бездонными, затягивающими, лишающими разума. И сила, надавившая на плечи, прижимающая к полу, стала сразу понятной и знакомой. Рухнув на колени Берга изумленно прошептал:
— Великий?
— Угадал, — с грустной иронией ответил Темный. Тьма и невидимая сила тут же схлынули, оставляя после себя только захваченную ночью комнату и две застывшие фигуры.
— Но что произошло? Почему вы… такой?
Темный усмехнулся. Рассказав в общих чертах свои проблемы, он закончил:
— Пока мальчик рядом со своей матерью, он спокоен. Сейчас же он начал волноваться, а я и так ослаблен без подпитки энергией. В любой момент он может вырваться из-под контроля и поверь, нам это на пользу не пойдет и вряд ли понравится. Поэтому я должен идти. Чем ближе будет она, тем проще мне управлять его сутью.
— А если он вырвется, когда мы будем делать что-нибудь противоправное? — понимая, что все равно его доводы не будут приняты, тоскливо спросил Берга.
— Значит, проблем у нас добавится, — спокойно констатировал Темный и закончил, — помоги мне и плата будет достойной.
— Великий, — Берга запнулся, так обращаться к ребенку было странно. — Я верен вам и платы мне не нужно. Я лишь опасаюсь, что могу не только не спасти женщину, но и потерять вас. Если… если то, что вы говорите, случится не вовремя.
— Я верю в тебя, — заявил тот, но Берге послышалась в его голосе неприкрытая издевка.
— Хорошо, — после долгого раздумья вздохнул Берга. — Пожалуй, узнать куда именно ее увели так будет даже проще. Вы готовы?
Получив утвердительный кивок от Темного, Берга вновь тоскливо вздохнул и велел:
— Идем.
Ругаясь про себя за свою задержку и нежелание возвращаться, Берга спустился в большой, общий зал для отдыха. Можно было подумать, что такой порой здесь будет пусто. Но Айванна своим распорядком скорее напоминала Темную империю. Жар солнца, сделавший невозможным пребывание на улице днем, заставил большинство местных перейти на ночной образ жизни. В зале было все так же людно и шумно. Многим из присутствующих не хватало денег на отдельные комнаты, и они с удовольствием пользовались общей залой, рассевшись по многочисленным скамьям и разлегшись на коврах.
За невысокой стойкой из белого гранита с желтыми прожилками скучал крепкий парень с кожей цвета ржавого железа. Подходившему к нему Берге он улыбнулся, словно потерянному родственнику. Радостно вскочил со своего места и поинтересовался, растягивая слова:
— Что понадобилось нашим дорогим гостям?
Уже к третьему слову у Берги появилось непреодолимое желание сжать этому улыбающемуся кретину шею, чтобы ускорить речь.
— Дев… ушка, что со мной была, мать вот этого пацана, — неприветливо буркнул Берга, кивнув на застывшего рядом Кахира, — где?
Даже на темной коже местного управляющего стала отчетлива видна бледность. Он старательно удерживал на лице так и норовившую сползти улыбку, забегав взглядом по спокойно беседующим посетителям, по высоким, увитым цветами колоннам.
— Но, бей, откуда я могу это знать? — все так же медленно протянул парень. Вот только вцепившиеся в стойку пальцы несколько нарушали впечатление искренности.
Берга ухмыльнулся, покачав головой, и, резко подавшись вперед, схватил парня за тонкую ткань тоги. Притянул ближе, почти уложив того на мрамор, и скалясь прошипел в лицо:
— А мальчик говорит, ты прекрасно осведомлен о том, где она может быть?! Это ведь ты, шааш пахучий, ее страже сдал?!
Управляющий пищал и извивался, пытаясь позвать на помощь. Но к его огромному удивлению, ни один из присутствующих даже головы не повернул, чтобы рассмотреть происходящее.
— Не я! Ее правда стража увела, но это не я! Я не знаю, куда и зачем. Я ничего и сделать не успел! — заблажил он, наконец прекратив раздражающе тянуть слова.
— Врешь, морка горелая, — еще ниже наклонился Берга.
— Нет, бей, клянусь посмертием, не знаю. Стражник-то из дворца был, султан у него алый, может туда и увел, — парень прекратил бесплотные попытки отбиться и растекся щекой по мрамору, кося на мучителя испуганным глазом.