— Ты не сможешь уйти, мой клинок не позволит.
— Ты умрешь! — заорал Свет, испуганно глядя на Тьму. — Исчезнешь вместе со мной! Твоя суть не выдержит такого количества моей энергии!
— Я знаю, сын, — грустно произнес Тьма. — Но лучше мы вместе погибнем, чем и дальше будем продолжать это бесполезное противостояние.
— Ты безумец, а как же баланс, а…
— Баланс не будет нарушен. Тьма и Свет вместе исчезнут из миров.
— Миры исчезнут вместе с вами, — раздался со стороны новый, женский голос, полный страха и скорби. — Прекрати.
Пустота стояла в десятке шагов и полными боли глазами смотрела на происходящее. От холодной красноволосой Инаниты осталась лишь форма. Женщина теперь выглядела слишком живой, настоящей и испуганной. Она стискивала руки, сплетенные у груди, словно боялась прикоснуться ими хоть к кому из близких.
— Я же говорил, придет, — разорвал тишину насмешливо-злой голос Несущего хаос.
Пустота сверкнула взглядом, но опускаться до споров с созданием не стала.
— Что ж, значит, исчезнут, — устало выдохнул Тьма. Его фигура наливалась нездоровым сиянием, тогда как Свет угасал на глазах.
— Перестань, прошу! — подалась вперед Пустота. — Тебе ведь нравился этот мир, неужели ты хочешь его гибели?
— Нравился и нравится, но ты выбрала его судьбу. Потакая сыну, ты обрекла на смерть столько своих созданий. Не думаю, что если исчезнет остальной мир, ты это заметишь.
— Я замечу ваше исчезновение, — покачала головой Пустота. — Ты хочешь обречь меня на одиночество в Вечности.
— Я хотел подарить тебе все без исключения, но ты предпочла отвернуться, когда мне нужна была помощь.
— Я не могу выбрать из вас двоих, — всхлипнула Пустота и бросилась к рухнувшему на землю сыну. — Я не хочу выбирать из вас!
— Твоя неспособность определиться привела нас сюда, — устало закончил Тьма.
— Нет, — едва подняв голову от рук матери, зло прошептал Свет. Его фигура стала совсем прозрачной, едва освещающей лишь место, где он лежал. — Это ты, ты привел нас сюда. Твой эгоизм, твое нежелание замечать нас. Посмотри, даже сейчас твои игрушки тебе важнее меня.
— Ты что-то путаешь сын, — возразил Тьма, но голос его звучал неуверенно, — это ты заставил меня обзавестись игрушками. Твоя жажда мести и жестокость по отношению к моей искре.
— Я? Я всего лишь хотел, чтобы ты заметил меня! — едва слышно вскричал Свет. — Чтобы ты обратил на меня внимание. Похвалил, Вечность тебя забери.
— Что?
— Ты. Посмотри, ты носишься со своими игрушками, словно с драгоценностью. Темные твари, за которых ты готов был уничтожить меня. Твои Всадники, которых ты подпустил ближе, чем своего собственного сына.
— Ты уничтожал созданий только за их суть.
— Да, я был не прав, но потом? Разве я хоть раз удостоился от тебя такой поддержки, какую получили они. Да хоть какой поддержки?! Ради тебя я рвался вперед. Учился, стал быстрым, сильным. Но тебе было плевать! Ты отворачивался от меня, от матери! Стоило мне появиться, ты уходил. Растворялся в Вечности, отстраняясь от нас!
— Безумие, — прошептал Тьма, прикрывая глаза рукой. — Никогда я не отворачивался от вас. Ты ведь… — неуверенно шепнул он, — ты злился, когда я был рядом. Всегда вклинивался между нами. Опалял меня своей сутью, заставляя уйти.
— Бред! Не нужно сваливать на меня свое нежелание находится рядом!
— О Вечность всеобъемлющая, — простонал Тьма, — прости меня, сын мой.
— Что? — зашипел Свет. — Простить? За то, что ты со мной сотворил?
— Нет. За то, что я не сделал. За то, что не замечал, насколько был тебе нужен.
— Остановись, прошу, — вскричала уже Пустота, понимая, что сын тает в ее объятьях. Ее пальцы уже могли пройти сквозь его руки.
— Я, — Тьма неуверенно огляделся. Суть Света, поглощаемая им, бунтовала, заставляя напрягать все силы, чтобы не упустить ее, не уйти слишком рано. — Я отпущу его, но поклянись, что мы уйдем. Уйдем и больше никогда не принесем этому миру бед. А ты, мой сын, позволишь мне исправиться и примешь извинения.
Свет, едва различимый, казалось вечность сверлил отца взглядом, но, в конце концов, кивнул соглашаясь. Пустота всхлипнула, с надеждой уставившись на Тьму.
— Хорошо, — черный балахон, за последние мгновения покрывшийся сетью ярких, белых «трещин», словно налился краской. Светящиеся изнутри разрывы затягивались на глазах. Энергия света изменила направление, потянувшись от Тьмы к своему воплощению, и Свет облегченно вздохнул, обретая очертания. — Но помните, вы дали слово.
— Мы будем ждать тебя, — стоило исчезнуть связывающей Тьму и Свет нити, поднялась на ноги Пустота. Осмотрелась и пока никто не смог помешать, скользнула к Несущему хаос. — Ты был прав, мальчик, — прошипела она в насмешливо-невозмутимое лицо. — Но ты меня разозлил. Я одарю тебя. Ты будешь носить три сути, станешь залогом Равновесия.
И Пустота коснулась груди Несущего хаос. Его тело дернулось, сжимаясь, изо рта вырвался стон, но почти сразу неприятные ощущения отступили, не оставив и следа.
— Как прикажете, Госпожа, — улыбнулся Ашту, еще не понимая, что произошло.
Пустота усмехнулась и в мгновение оказалась у сына, прижавшись к его плечу. Свет успел еще окинуть собравшихся каким-то недовольным взглядом, и они оба исчезли.
Резко рванув застывших существ, подул холодный полночный ветер. Следом за ним послышался далекий еще гром. На недавно безоблачном небе маленькими еще черточками побежали облака.
— Они ушли из мира, — с тяжелым вздохом озвучил Тьма, оседая на землю.
— Повелитель? — сдавленно прошептал Анвар. От его сына не осталось и тела, и как должен был подействовать камень в таком случае, он плохо понимал.
— Не сейчас, Анвар, защита Пустоты исчезла. Забытые боги вырвались на свободу, и, боюсь, они уже совсем рядом, а мне нужно время для восстановления. Энергия сына ослабила меня, — по все более утихающему голосу Тьмы скорее было похоже, что он погибает.
Словно услышав его, со стороны могильника раздались недоуменные крики, переросшие в рев рога, вопли ужаса и злые команды генералов.
— Идите, сдержите их сколько сможете, — едва удерживая тело вертикально прошелестел Тьма.
***
Багрду встать в строй рядом с остальными воинами не позволили. Даже когда он попытался устроить скандал его мягко отвели в сторону и сказали, что не будут нарушать приказ Несущего боль из-за его глупых порывов.
Багрд не сдавался. Вериорен была где-то впереди, стояла в рядах тьмы готовая сложить голову в бессмысленной стычке. Дополнительным стимулом был сражающийся рядом со своим князем Лайональ и охранявший Сауле Свят. Только Багрд оставался в стороне, словно оберегаемый всеми маленький ребенок.
Не узнавая себя, Багрд рычал и ругался с неподкупными генералами. Не помня себя рвался в бой. Но все было тщетно, приказ Несущего боль исполняли беспрекословно.
Зло сощурившись, Багрд отступил и, недолго подумав, сорвался с места, пытаясь отыскать место, где сражался лист Вериорен.
Чувствуя себя вражьим лазутчиком он изображал из себя тень. Стараясь не попадаться никому на глаза, пробирался от дерева к дереву. Целью он избрал один из эльфийских отрядов, где, как ему показалось, виднелась знакомая фигурка.
Сильно стараться не пришлось, как раз в это время светлые воины пошли в атаку, и генералам тьмы стало не до своевольного мальчишки.
Сам мальчишка, заслышав звуки рога ускорился. Не обращая внимания на певучую ругань, протолкался сквозь эльфийские ряды, выглядывая среди рослых эльфов фигурку Вериорен.
— Нашел! — счастливо заявил он в ухо сосредоточенной девушке, всматривающейся вперед желтыми глазами.
— Багрд? — дернулась она от неожиданности. — С ума сошел? Что ты здесь делаешь?
— Пришел помогать! — счастливо заявил он и вытянул шею, пытаясь рассмотреть над эльфийскими макушками наступающее войско. Рассмотрел и теперь старательно пытался забыть увиденное. Слишком впечатляюще выглядели пусть и медленно надвигающиеся, но представшие одной сплошной стеной воины.