Воспоминания Ким Джу Вона.
К павильону, где проходят съёмки, мы подъехали рано утром. Стафф побежал улаживать дела с режиссёром. Я стоял в джинсах, бейсбольной кепке и безрукавке. Мои волосы вчера покрасили — теперь они чёрные, как у Лисы. Ну, для подтанцовки это не имеет кардинального значения, но приказы начальства не обсуждаются! Мой приезд привлёк внимание людей из съёмочной группы. Но они смотрели издали, так как угрюмый вид охранника агентства не сулил им ничего хорошего. Пришёл мой стафф с каким-то типом. Он показал на меня, и сказал:
— Вот, господин директор выделил её. Это трейни, Лалиса Манобан. Кстати, Тэян её хорошо знает.
— Иностранка? — Удивился мужчина. Он несколько раз обошёл меня, и внимательно осмотрел.
Джи Гу что-то прошептал ему в ухо, и на лице этого типа отразилось удивление.
— А она вообще умеет танцевать? Она ведь только трейни.
— Проверьте! — Прячет улыбку мой стафф. Ясно, что хочет повеселиться. Он то знает, кто я такой.
— Пошли со мной, хубэ! — Мужчина, типично по корейски, ладонью вниз, подзывает меня к себе.
Иду за ним на площадку павильона. Там какое-то строение, похожее на авторемонтную мастерскую. А сверху что-то типа стрелы строительного крана. Там, на верху, стоит Тэян с взлохмаченными и побелёнными волосами. Я то его сразу узнал. Он что-то шепчет, очевидно, текст песни запоминает. Рядом со строением стоит камера, за которой шебушатся оператор и несколько его помощников. Настраивают что-то. Оглядываюсь. народу на площадке много. Тут и осветители, и другие работники съёмочной группы. Режиссёр бегает и что-то кричит. В общем, рабочая обстановка.
Недалеко от меня стояла группа молодёжи в такой же одежде, как у меня. Скорее всего, это и есть подтанцовка. Там была только одна девочка, вроде я её видал в общежитии, во время совместных тренировок. Остальные танцоры — парни, но мне незнакомы.
— Джон Хан! Вот, проверь её. — Мужчина сдал меня какому-то типу, который криво посмотрел на меня. Конечно, у меня лицо то не корейское. Не любят аборигены, когда их заставляют работать с иностранцами.
— Ты по корейски вообще понимаешь? — Спрашивает этот Джон Хан. Решаю приколоться.
— Моя твоя не понимай, я знай только инглиш! Я два месяц назад приехал в Сеула!
— Чёрт бы побрал этих иностранцев! — Шипит танцор, привлекая к нам внимание своих коллег. Они подходят всей группой.
— Что такое, сонбэ? — Интересуется кто-то из них у этого Джон Хана.
— Да вот, прислали какую-то непонятную иностранку! На мальчишку похожа, и только недавно приехала в Корею. Кто из вас понимает хорошо по английски?
— Я! — Выходит какой-то парень в капюшоне.
— Скажи ей, чтобы она повторила вот эти движения. — Джон Хан показывает элементы танца, который мы недавно разучивали вместе с другими трейни.
— Рипит зис данс! — Включается «переводчик». — Посмотрим, что умеют эти вегугины.
Делаю недовольное лицо, и с ходу повторяю все движения этого танцора, и добавляю продолжение. Корейцы смотрят, выпучив глаза, ведь я всё делаю довольно быстро, научился от Лисы, но немного уступаю ей в скорости и точности движений. Очевидно, для этой группы танцоров мои движения слишком быстрые.
— Сонбэ, она вроде нам подойдёт… — Говорит кто-то из группы.
— Да, но как с ней говорить? Вдруг что-то срочное понадобится, а я могу только небольшие предложения, да и то не по всем темам говорить. — Опускает нос «переводчик».
— Подождите, вон её стафф идёт, давайте у него спросим… — Предлагает единственная девчонка из этой группы. Она с подозрением смотрит на меня, может быть когда-либо видала Лалису и меня вместе, в танцевальном зале.
— Пойду, поговорю. — Джон Хан направляется к Дже Гу. Вот он дошёл до него, что-то спрашивает, и мой стафф начинает смеяться. Танцор удивлённо смотрит на мужчину, очевидно, ничего не понимает. Дже Гу просто берёт его за плечо, и тащит к нам.
— Лалиса, ты что издеваешься над людьми? — Строго выговаривает мне стафф. — Эта хубэ, тайка, но свободно говорит на нескольких иностранных языках. Извинись перед ними, хубэ!
Что же, раз меня тут позиционирует руководство, как Лису Манобан, сыграем её роль! Я кладу руки за спину, вспомнив, в какой позе стоит тайка, когда извиняется. Затем опускаю голову, и начинаю ковырять носком кроссовки асфальт. Вроде, точно воспроизвёл!
— Не слышу извинений! — Рычит Дже Гу. А у самого глаза смеются.
— Ну, извините. Я больше не буду, сонбэ… — Тяну я.
— Давайте, работать! — Хлопает в ладоши режиссёр. Начинается подготовка. Тэян наверху, на стреле от крана, просто открывает рот под фонограмму, а мы танцуем. В общем, снимали клип двое суток. Потом, через три месяца, я увидал его полностью. В кадрах с подтанцовкой мелькаю только в двух фрагментах.