– Очень приятно. Амина, – улыбнулась я.
– Так ты меня впустишь?
– Да, конечно. Боюсь, сегодня у меня небольшой выбор. Хлеб на закваске, булочки с инжиром и…
– Так Доннел говорил, кто я?
– Извините, мы не так часто общаемся.
От мысли, что кто-то мог подумать иначе, у меня по привычке вспыхнули щеки. Даже интересно, придет ли когда-нибудь тот момент, когда я смогу не краснеть и забыть как страшный сон все, чему меня учили? До сих пор я каждый свой шаг соотносила с установками, которые думала, что изжила. То, какой я хотела себя видеть, неожиданно вступило в серьезный конфликт с тем, какой я была. И как переломить себя, как переучить – я не знала.
– Налей-ка мне чаю, милочка.
Я послушно принялась заваривать чай, ожидая, когда же странноватая Тильда объяснит цель своего визита. И исподтишка за ней наблюдала. Невысокая, плотная, но не толстая. На изборождённом глубокими морщинами лице двумя яркими пятнами выделялись потрясающе яркие голубые глаза и орлиный нос. Образ довершала прическа – взрыв на макаронной фабрике. Балахон расцветки «вырви глаз». И непонятно откуда возникшая между покореженных артритом пальцев сигаретка.
– Вот, – я поставила перед гостьей чашку и пододвинула корзинку с уже упомянутыми булочками с инжиром.
– Ты же в курсе, да, что живешь в правовом государстве?
Начало разговора было настолько неожиданным, что я, как сова, хлопнула глазами.
– Конечно.
– Так вот… Если у тебя какие-то проблемы, ты всегда можешь обратиться в полицию. Смотрю, с языком у тебя вроде нет проблем, но если что – я могу организовать и переводчика.
– Да. Вы правы. Проблем нет. Но я все равно не понимаю, – не стала скрывать своих чувств.
– Я проработала в полиции сорок пять лет. Так что у меня и сейчас остались кое-какие связи, – заявила Тильда, как будто эти слова могли что-то для меня прояснить. – Так что ты решила?
– По поводу чего?
Недовольная моей непонятливостью, Тильда закатила глаза. Затянулась, пыхнув сигареткой.
– Обращения в полицию. Это можно квалифицировать как преследование и добиться охранного ордена.
– Какого еще преследования?
Я реально забеспокоилась, что очень сильно переоценила свой английский. Ибо эта странная женщина говорила какие-то уж совсем непонятные для меня вещи.
– Ты что, не в курсе, что за тобой следят?! Мужик с бульдожьими щеками на серой Хонде.
– Ах, это… – от облегчения я рассмеялась. – Все не так, как вы подумали. Мне ничего не угрожает.
– А что же тогда?
Я пожала плечами. Отчитываться я ни перед кем не собиралась. Но и обидеться за вмешательство в мою частную жизнь не могла. Бдительность Тильды была достойна всяческого уважения. Если бы на моем месте действительно оказался кто-то нуждающийся в защите, ее поддержка могла бы оказаться бесценной.
– Ну-у-у, зашуганной ты и впрямь не выглядишь, – сканируя меня пристальным взглядом, заключила, наконец, Тильда.
– Это так. Но вы молодец, что решили вмешаться. Мало ли как оно могло оказаться на самом деле, правда?
– Вот и я про то, – проворчала старуха, откидываясь на стуле. – Так что, ты завернешь мне пару булок? Донни не брехал. Вкуснота. Хотя ты, милочка, дерешь за них три шкуры.
– Вас я угощу бесплатно, – усмехнулась я. – И зачем бы Доннелу врать?
– Влюбленный мужик всегда не прочь приукрасить.
– Ой! Ну что вы? Мы просто приятели, – почти до слез расстроилась я, понимая, что раз пошли такие разговоры, будет лучше свести наше общение к минимуму. От мысли об этом у меня защемило в груди. Здесь у меня было не так много друзей. Да что там... Доннел стал единственным моим другом, с которым мне легко болтать, шутить, обсуждать проказы Тома и его же похождения, да спорить о том, какой рецепт приготовления баранины лучше.
– Дело молодое, – отмахнулась Тильда. – Ну, я пойду. Если что, запиши на всякий случай мой номер.
Я послушно исполнила требование соседки и пошла ее проводить. Наши взгляды залипли на той самой серенькой Хонде. Когда я только заметила слежку, ощутила довольно смешанные чувства. В голове возникла куча вопросов и очередных нелепых догадок. Для чего он здесь? Только ли охранять? Или докладывать Вахиду о каждом моем шаге? А если так, что тот думал по поводу зачастившего ко мне Доннела? Ревновал ли меня хоть чуть-чуть? Злился ли? Понял ли хоть отчасти, что я испытывала, и на какие шла жертвы ради семьи?
Ох… Я закрыла за Тильдой дверь и к ней же привалилась, ругая себя за эти идиотские мысли. За надежды. За то, что я, даже имея все возможности выстроить новую жизнь, один черт цеплялась за обломки рухнувшей. И даже в разговорах с сыновьями нет-нет да и пыталась что-нибудь выведать. Незаметно… Я надеялась, что незаметно, да.