– Да какая толпа? Человек пятьдесят будет.
На фоне шумных праздников, которые обычно собирались в доме Байсарова, это действительно казалось не таким уж большим событием.
– Соглашайся! Хорошие деньги… И, кстати, ты тоже приглашена.
– Я не очень люблю вечеринки.
– Заметно. Но знаешь что? Кое-кому пора отдохнуть! Ты же, сколько я тебя знаю, пашешь нон-стопом!
– Ладно. Будет вам торт, – сдалась я.
– А ты?
Я хотела отказаться, но мне не дал, зазвонив, телефон.
– Извини, важный разговор, – встрепенулась я, переключаясь на разговор с адвокатом – Да, Стивен?
– У меня отличные новости, Амина! Даже не верится, что у вас это все проходит так быстро. Все. Ты свободная женщина!
– Вот как? – повторила я растерянно, сжимая телефон, пока костяшки пальцев не побелели.
Свободная женщина… Эти слова звучали чужими и незнакомыми, будто на непонятном мне языке. Я готовилась к долгой, мучительной войне, а вместо этого получила стремительную, почти ошеломляющую победу, с которой пока не понимала, что делать.
Сердце тревожно подпрыгнуло, сбиваясь с ритма. Вместе с облегчением пришла странная растерянность, словно я стою на краю обрыва, дует шквальный ветер, а мне не за что держаться, чтобы не рухнуть в пропасть. Я жила в ожидании этого дня, но когда он настал, я не смогла сходу подружиться с такой реальностью.
– Эй! Ты еще здесь? – довольно захохотал Стивен.
– Да. Просто не ожидала, что все случится так быстро.
– О, тут нам подсобила эта девчонка…
– Какая девчонка?
– Та, с которой у господина Байсарова закрутился роман. Стоп. Ты что, ничего не знала?
Глава 9
Когда я поняла, что мне изменяют? Так и не скажешь. Трудно выделить какой-то момент – мне не доводилось вытаскивать Байсарова из-под шлюхи. Осознание ко мне пришло постепенно, да… Просто однажды в особенно холодный зимний день, когда все кругом – дома, сады, горы – занесло снегом, я поняла, что не могу больше притворяться, будто не замечаю окружающей меня грязи. Как если бы она отскакивала от моих одежд, не оставив следа. Эта грязь уже давно впиталась в меня, проникла под кожу, осквернив собой все внутри. Отравляя черной, нестерпимой какой-то ревностью.
Неправильным было все. Наш раздельный быт – я с детьми в республике, а Вахид преимущественно в столице. Помада на его рубашках, пятна которой я научилась выводить то ли отбеливателем, то ли слезами. Запах чужого парфюма – всегда разного, но неизменно до отвращения навязчивого. Женские голоса и смех, раздающиеся порой в самые неподходящие моменты наших с ним разговоров. Регулярно появляющиеся в его карманах презервативы. Слухи. Особенно слухи, да… Тихие шепотки за спиной, взгляды местных кумушек, которые одновременно и жалели меня, и осуждали, как если бы не могли решить, в какой роли я им больше нравилась – в роли жертвы или наивной дурочки.
Гулял Вахид хоть и осторожно, но с душой и размахом. И медленно, но верно сплетни о его столичной жизни просачивались даже в наше захолустье.
В этом унизительном притворстве прошли долгие годы жизни. Я все надеялась, что однажды он одумается. Остановится и вернется только ко мне. Но день за днем реальность убеждала меня в обратном. Он не вернется, нет… Потому что никогда и не уходил. То, что для меня было невыносимой пыткой, для него являлось абсолютной нормой. Вырвавшись из-под контроля взрослых и начав сам хорошо зарабатывать, он жил свою лучшую жизнь без оглядки на нас с сыновьями. А я до поры до времени была готова это терпеть. Однажды это привело к тому, что, встретившись со своим отражением в зеркале, я просто не узнала женщину напротив. Она была абсолютно мне чужой. Истерзанной болью и какой-то потухшей. Тогда я поняла – пора. Пора спасаться, вырываться из засосавшей меня трясины. Пока это было еще возможно. Пока я еще жива, хотя бы отчасти.
– Вахид, нам нужно поговорить, – решилась я.
– Да, конечно. Присаживайся. Самолет опять задержали! Ч-черт.
– Это я и хотела с тобой обсудить.
– Что именно? – хмыкнул Байсаров. – Перенос рейсов?
– Нет! То, к чему это приводит. Посмотри на себя – ты измучен жизнью на два города. Какой смысл мотаться туда-сюда, тратя столько времени на дорогу?
– Как иначе? Здесь мой дом. Дети… – сощурился Байсаров.
– Это отдельный разговор. Осенью Адам идет в первый класс. Тебе не кажется, что к этому моменту хорошо бы нам всем перебраться в столицу?
– Вам? – казалось, Вахид даже растерялся от такого предложения. – Что тебе там делать?
– Ну, что-то же другие женщины там делают, – проглотила обиду я. – Мальчики выросли. Адам идет в школу…