– Да, прости. Ты же знаешь, в какой я ситуации. Амина серьезно больна. Долг перед семьей – святое дело… Надеюсь, Лейла не сильно расстроилась, что я опоздаю. Нет-нет, конечно, я буду…
Глухой стук телефона о стол. Мгновение тяжёлой, давящей тишины.
Я сжала пальцы в одеяле. Все было более чем прозрачно – Вахид говорил с отцом невесты. И из этого разговора стало очевидно, что его где-то ждали. Тогда как я, сама того не желая, под корень рубила все его договоренности и планы.
Вот оно – мое настоящее. Как я могла забыть? Как бы он ни ухаживал за мной сейчас, как бы ни старался быть внимательным – его жизнь уже давно текла вне всякой связки со мной. И люди там были другие. И обстоятельства. А я была лишь временной остановкой. Короткой заминкой перед тем, как он снова двинется дальше. Уже без всякой оглядки на прошлое.
Прикрыв глаза, я откинулась на подушку. И всё тепло, что накопилось в груди за последние часы, будто смыло ледяной волной.
Вахид вернулся пару минут спустя, неся в руках чашку чая.
– На, – бросил коротко.
Я забрала свой чай. Пальцы едва не соскользнули с обжигающего фарфора.
– Осторожно. Горячо же! – буркнул он и поправил одеяло, двигаясь как-то неуклюже и торопливо.
Я кивнула. Без слов. Потому что сказать было нечего. Он всё ещё здесь.
Но уже не со мной. В голове звучала только одна мысль:
Я больше не буду ждать, пока меня выберут. Я выберу себя сама.
Глава 17
Спала я беспокойно и чутко. Удивительное дело – у меня пропала чувствительность в левой части тела, но некоторые органы чувств, напротив, будто выкрутили на максимум. Мне казалось, я слышу каждую снежинку, касающуюся окна, малейшее движение воздуха. Так что неизбежно услышала и шаги. А потом ноздри защекотал аромат кофе. Затаив дыхание, я открыла глаза и медленно обернулась.
На пороге с изящным серебряным подносом в руках стоял Адиль.
– Привет, – улыбнулся он. В ответ и мои губы неестественно растянулись. Я приглашающе взмахнула рукой: заходи.
– Хотелось тебя порадовать, – смутился мой мальчик. – Не придумал ничего лучше.
Я отчаянно затрясла головой, давая понять, что его план удался. Ведь я на самом деле ужасно обрадовалась его приходу. Единственное, что меня смущало – мой внешний вид. Пальцы здоровой руки беспокойно пробежали по голове. Думаю, Адиль понял, что меня так сильно смутило.
– Хочешь, я провожу тебя в ванную? – спросил он без тени неловкости, будто это было нормально. Вот что значит – тонко чувствующий мужчина. Я закусила губу, разрываясь между двумя противоположными желаниями – согласиться и отказаться. Потому как… Серьезно, мне и в страшном сне не приснилось бы, что я могу стать обузой для своих сыновей. Тем более в таком молодом возрасте.
– Давай, мам. Сиделка придет только через час.
– Откуда ты знаешь? – спросила я, путая звуки.
– Отец сказал.
При упоминании Байсарова улыбка стекла с моего лица прежде, чем я успела себя проконтролировать.
– Ясно. Дай руку. И пододвинь, пожалуйста, ходунки.
Адиль молча выполнил просьбу, легко приобняв меня за плечи, словно я была его младшей сестрой, а не матерью.
– Он очень о тебе переживает. Мы все, – поморщился Адиль, пока я пыталась принять вертикальное положение.
– Я знаю, сынок. Вы у меня замечательные.
– Не спит. Бродит ночами по дому… Может, зря вы…
– Что? – напряглась я.
– Развелись. Он…
– Собирается жениться. Все. Давай не будем, хорошо? Не хочу тратить наше время на бессмысленные разговоры. Лучше расскажи, как ты пережил историю с Адамом? И в целом…
Мы как раз дошли до ванной. Адиль деликатно подвел меня к унитазу.
– Спасибо. Дальше я справлюсь. Просто пододвинь ходунки.
Сын выполнил мою просьбу. Но уходить не спешил.
– Что? – спросила я.
– Знаешь, ты очень красивая. Даже сейчас. Как голливудская дива.
Адиль широко улыбнулся. Так по-настоящему и знакомо, что у меня дрогнуло что-то внутри. Бедные девочки. Ох, сколько сердец разобьет этот паршивец! Ведь даже я прониклась!
– А какая у меня прическа! – подхватила с иронией. – Просто отпад.
– Вот ты смеешься, а одна моя знакомая, чтобы добиться такого эффекта, отдала полторы тыщи баксов какому-то крутому Нью-Йоркскому стилисту.
От души рассмеявшись, я поймала себя на том, что мой смех остался прежним…
– Иди уже!
– Ага. Точно справишься?
Я кивнула. Когда сыновья были рядом, мне все было нипочем. Они – моя сила, они – моя радость. Они – мое все.