– Адам? А ты почему ушел? Как же гости?
– Да плевать я на них хотел! От меня требовалось ответить на вопросы – я ответил. А больше я им ничего не должен.
Я повернула голову. Он стоял, сжав кулаки, с лицом, перекошенным эмоциями.
– Адам, ну ты чего?
– Я чего? А ты? Зачем это терпишь?! Они не имели права так с тобой поступать! – выплюнул он, наконец.
– Отец беспокоится о тебе. Говорит, ты универ прогуливаешь…
– И что?! Это дает ему право вести себя как мудак?!
– Тише! Нельзя так. Он твой отец. Хасан влиятельный человек и…
– А ты моя мать! Как он мог притащить в свой дом эту… Едва не вынудив тебя ей прислуживать?!
– Все немного не так, – пролепетала я.
– Так, мама! И я никогда ему этого не прощу. И не буду пресмыкаться перед этими, чего бы они нам ни обещали.
Глава 20
Я хотела его остановить. Сказать: «Не кипятись, пожалуйста, не делай хуже». Но не смогла. Потому что в этот момент он был прав. На все сто. И я не находила в себе сил сгладить еще и это.
– Я столько лет жил, глядя на вас с папой, и как последний дебил верил в то, что у нас просто образцово-показательная семья. Думал, женюсь, только если встречу женщину, с которой смогу выстроить похожие отношения. Закрывал глаза на отцовские… – Адам запнулся, сглотнул чуть было не вылетевшие опрометчивые слова. – Только не думай, что я об этом знал. Нет. Наверное, в глубине души догадывался, но отказывался верить. Он же был моим идеалом… – моего мальчика будто прорвало. Его откровенность была такой неожиданной!
– Подростки обычно страшно эгоистичны, Адам. Я могу понять, почему так происходило. Но я рада, что случилось именно так. Неправильно впутывать детей во взаимоотношения взрослых. Мне даже сейчас неловко.
– Тебе?! Мама! Это он только что притащил в наш дом… – Адам сглотнул явно неприличное слово. Вдохнул глубоко шумно… – Мне что, это проглотить?! Сделать вид, что я не заметил, как он тебя унизил?
Я отвел глаза.
– Адам, он ведь старается. Ради тебя в том числе.
– Думаешь, мне это надо такой ценой?!
– Ты мог бы так не орать?
Неожиданно наш разговор прервал голос Вахида, послышавшийся от двери. Я вздрогнула – столько в нем было эмоций, сжатых в эти отрывистые слова, что меня от них зазнобило. – Я готов выслушать твои претензии, но не когда в доме чужие люди! Цену тоже обсудим.
– Выслушать?! – не стушевался перед отцом Адам. – А ты умеешь слушать?! – насмешливо оскалился.
– Зайдешь ко мне через час, – процедил Вахид, смерив зарвавшегося первенца злым, недовольным взглядом. И… ушел.
Я только открыла рот, чтобы попросить Адама не нагнетать обстановку – видит бог, я не хотела ссоры отца и сына, как он бросил:
– Пойду пройдусь.
– Адам!
– Мам, все нормально. Просто хочу на воздух.
Он ушел так быстро, что я не успела ему помешать. Может, это и к лучшему. Ему нужно было выпустить пар перед разговором с отцом. Иначе… Я даже предположить боялась, что будет. Адам – он ведь как отражение Вахида. Очень на него похож… Сдержанный, но горячий. Ранимый. Упрямый. Прямолинейный. Он не ищет компромиссов и не умеет уступать. Он, как и отец, не терпит предательства – даже мнимого. Он слишком много видит, слишком остро чувствует. А когда что-то не вписывается в его картину мира – просто выбрасывает за борт, не глядя. Даже если это часть его собственной жизни. Абсолютно непримиримый, он не дает вторых шансов. Вот почему я так боялась его потерять, когда устроила свой побег. В тот момент я даже представить не могла, что его злость будет направлена не на меня, а на Байсарова… И теперь совершенно не знала, что с этим делать.
Схватившись за ходунки, похромала к двери. Чтобы сохранить отношения, кто-то должен был уступить. Я надеялась, что этим кем-то станет Вахид. Хотя бы потому, что он мудрее и старше. Ну а еще – потому что он действительно виноват!
Он как раз возвращался, проводив гостей, когда я вышла в холл. Передвигаясь, я издавала столько звуков, что не заметить меня было сложно. Но поглощенный своими мыслями Вахид как-то умудрился. Ссутулив плечи, утратив всю свою напускную брутальность, он шел, погруженный в себя. И в этот момент мне стало безумно жаль этого уставшего, осунувшегося мужчину.
– Ваха, – позвала я, и голос мой прозвучал неожиданно для самой себя мягко. Без упрёка. Без наезда. Просто по-человечески.
Байсаров вздрогнул, остановился. Вскинул взгляд, в котором промелькнули вопрос и некоторая обеспокоенность. Чего он боялся? Что я тоже начну его упрекать? Надо бы, да. Со мной он поступил по-свински. Но мне не привыкать, а по отношению к сыну… Он все же еще мог избежать ошибок.