– Д-да. Ты же не рассказал, как прошел ваш разговор с Адамом.
– Лучше, чем перед его похищением. Страх за сына, знаешь ли, даже мне добавил терпения, – Ваха растер виски, пробежался пальцами по макушке, в который раз попытавшись обуздать отросшие вихры.
– Нам все еще что-то угрожает?
– Нет. Шантажистам сейчас не до нас. Хасан плотно за них взялся. Связи в верхах у этих ребят, конечно, серьезные, но мы тоже не лыком шиты.
– И в таких условиях ты готов испортить отношения с Саттаровыми?! Да ты что?
– Я не собираюсь ничего портить. Карьере Хасана пойдет на пользу такое дело. Он стареет, и некоторые думают, что теряет хватку.
Я озадаченно прикусила щеку. Выходит, разговоры о том, что он разорвет помолвку с Лейлой, лишь разговоры? Странно. Зачем ему опять вешать мне лапшу на уши? По привычке?
– Ты еще что-то хочешь спросить?
В голосе Вахи мне послышалось неприкрытое веселье. Он словно дразнил меня, но чем? Я не понимала.
– Нет, – бросила, поджав губы.
– Точно? – еще больше развеселился Байсаров.
– Слушай, чего ты от меня хочешь? – вспылила я.
– Ты же ревнуешь. И опять молчишь…
– Очень надо! – я попыталась засмеяться, но актриса из меня вышла откровенно хреновая. Тогда я отступила на шаг. Но Ваха действовал гораздо стремительнее. Плотно обхватив меня чуть повыше локтя, он притянул меня к себе. Я замерла, не дыша, не в силах поверить, что он это реально сделает. А он сделал. Как всегда, уверенно, но неторопливо, будто проверяя, не оттолкну ли. Или просто давая мне шанс – сказать «нет», отшатнуться, избежать всегда казавшегося мне неизбежным. Но я не сделала ни того, ни другого, и его губы накрыли мои. Теплые, наглые, знакомые до мурашек.
В этом поцелуе не было торопливости. Это, пожалуй, единственное, чего я в нем не нашла. Потому что всего остального в этом посягательстве на меня было в избытке. Жажды, права, обещания, чувств…
Мое покалеченное тело откликнулось сразу — с предательской готовностью, рожденной годами подавляемой потребности в его прикосновениях. Руки дрогнули, но не для того, чтобы оттолкнуть. В груди что-то сжалось, защемило, кровь в венах побежала быстрее. Я чуть слышно застонала от страсти, благодаря которой впервые после удара так остро ощутила свое тело.
Господи, как я скучала. Скучала по нему. По этим уверенным прикосновениям, по запаху его кожи, по тяжести руки на моей талии... и не только. Я слишком долго жила без этого. И сейчас, стоя в его объятиях, я впервые за долгое время не чувствовала себя калекой. Только женщиной. Нет. Не так. Его женщиной. И никак иначе.
Это так пугало! Я отстранилась. Не резко. Не грубо. Просто осторожно коснулась его груди ладонью и сделала шаг назад, до дрожи напуганная своей готовностью упасть в его объятия.
– Не надо, – прошептала я, не поднимая глаз. – Не сейчас.
Вахид нехотя отстранился, медленно и провокационно облизав губы. Я как зачарованная проследила за этим движением… Что-что, а в постели мне всегда было с ним хорошо. Даже когда он вообще не старался доставить мне удовольствие, я вполне могла сама довести себя до предела. Для этого мне было достаточно, что он рядом и… готов. Мамочки, как же стыдно!
Он улыбнулся, наверняка догадавшись, о чем я думаю.
– Понял, – заметил, оскалившись. От его взгляда у меня путались мысли. Он все еще знал, как дотянуться до самого уязвимого во мне. Даже если я сама сделала все, чтобы о том забыть. Вот уж, что вообще никак не изменилось за последние месяцы.
– Ваха… – откашлялась я.
– Всё нормально, – перебил он. – Спешить нам некуда. Да и нельзя тебе еще… Или?
Его маслянистый взгляд опустился на мою грудь, отчего мои щеки моментально окатило густым румянцем.
– Я не знаю, – пролепетала я. – Не интересовалась.
– Ясно. Ну, завтра-то ты едешь в больницу? Узнай.
Я машинально кивнула и лишь потом осознала, насколько скандальной была эта просьба! И да, конечно, это было ужасно глупо, но я все же бросила:
– Вот еще!
Байсаров засмеялся и так, хохоча, ушел. А я потом полночи маялась бессонницей и неудовлетворенным желанием.
Утро выдалось мерзким. Не в смысле погоды – небо было чистым, прозрачным, с тонкой бахромой облаков по краю. Но у меня ныло все тело и саднило внутри. Бессонница, неудовлетворенность, боль, обида на саму себя... И мысли. Мысли, которые я гнала, но которые, как назло, упорно возвращались. О нем. О нас. О вчерашнем прикосновении, которое вызвало внутри такой ненормальный отклик.