Да, это было сложно – реабилитация, заботы о младенце, работа над отношениями с Вахидом. Но о своем решении забрать Ами я ни разу не пожалела. Как так? Я не понимала. Я боготворила своих детей, но мысль, что из-за них я навсегда привязана к мужчине, который меня и в грош не ставит, не позволяла мне расслабиться и до конца насладиться своим материнством. Тут же все воспринималось совсем иначе. Каждая секунда была мне в радость.
В один из дней Ваха вернулся из порта непривычно рано. Рухнул прям в одежде на кровать, закинул руки за голову и бросил в ответ на мой удивленный взгляд:
– Все. Дело сделано. Можно перевести дух.
Я догадывалась, о чем он, потому что по дороге из больницы краем уха услышала новости о вскрытии правоохранительными органами большого канала по которому в страну шла контрабанда.
– Отлично. Тебе явно не помешает отдохнуть.
Удерживая Ами на одной руке, я села в голове у мужа и ласково пригладила его кудри пальцами.
– Отдохнуть? – он приоткрыл один глаз. – Ну, да… Могли податься куда-нибудь на Мальдивы, если бы не одна слюнявая дамочка.
Я бы, может, и обиделась. Если бы в этот момент он не забрал у меня эту «слюнявую дамочку», чтобы подбросить в воздух. Ами завизжала, капая слюнями, ага. Я глупо хихикнула.
– Мы можем поехать с ней. И няней. У меня тоже есть новости.
– Какие?
– Врач сказал, что мы можем… Ну… – я отвела взгляд. – Только аккуратно.
В глазах Вахи полыхнул такой огонь, что по поводу «аккуратно» у меня возникли большие сомнения. Колени подогнулись. Я машинально отсела подальше. Байсаров хищно усмехнулся.
– Подай телефон.
– Зачем? – я растерянно оглянулась.
– Распоряжусь забронировать нам островок.
– Не уверена, что мне можно летать. Надо бы сначала уточнить этот момент.
– Вот же черт!
– Если хочешь – лети один. Я… не против.
– Ага. Сейчас, – он закатил глаза и усмехнулся Ами. А потом потерся носом о ее темненькую макушку. – Она пахнет как… они.
– Ты про мальчиков?
– Угу. Точь-в-точь.
У меня в носу закололо от эмоций… Подкативших так неожиданно слез счастья. Дыхание перехватило, я ничего не могла сказать. Просто неотрывно глядела на то, как Ваха неосознанно покачивает нашу малышку. Как обнимает ее – не через силу, нет, а будто давно хотел. И сердце омывало нежностью.
– Ну и как оно?
– Как – что?
– Знать, что добилась своего, а, Амина?
– Не понимаю, про что ты.
– Я об Ами. Твоя опять взяла, да?
Я почувствовала, как в груди поднимается волна — горячая, распирающая, такая, что дышать трудно. И не от чувств, а от страха, что сейчас он что-нибудь скажет. Слишком личное. Слишком откровенное. Но Вахид промолчал. Просто поднялся с кровати, аккуратно передал мне Ами – и поцеловал обеих. Сначала её, в лоб. Потом меня – в губы. Медленно и... значительно. Как мужчина, который принял свой выбор.
– Даю тебе пять минут, чтобы уложить ее спать.
– А что потом? – я нахально выпятила вперед подбородок.
– А потом я тебя трахну, Амина. Так аккуратно, как это только возможно.
Я испуганно хохотнула, поудобнее перехватывая нашу дочь. Ами очень быстро засопела в своей новой комнате. В мире, где её ждали. Где её уже любили. Даже если кое-кто из нас еще не произнес этого вслух. Я ни на секунду не стала задерживаться у ее кроватки. Вахид и так слишком долго меня ждал. Мне не хотелось испытывать его терпение и дальше. Хотя это был довольно интересный опыт. Опыт, который пошел нашим отношениям на пользу, укрепив, чего уж греха таить, довольно шаткий фундамент.
Приняв по-быстрому душ, я намазалась с ног до головы ароматным лосьоном для тела, встряхнула кудри и надела специально купленное для этого случая белье. Не знаю, почему мой выбор пал на девственно-белый комплект… Но на моей смуглой коже он смотрелся шикарно. Поймав себя на этой мысли, я сосредоточенно уставилась на свое отражение в зеркале. И вдруг до меня дошло, что я больше не боюсь, не стесняюсь, не сравниваю… Что я, несмотря ни на что, люблю себя и собой горжусь.
Дверь за спиной хлопнула. Я чуть повернула гордо вскинутую голову, поймав взгляд Байсарова в зеркале. И смело на него ответив.
– Что-то хочешь сказать? – вздернула бровь. Ваха усмехнулся. Покачал головой, по привычке обходя стороной то, что могло бы хоть как-то сдвинуть давно очерченные им границы. Но вдруг… будто сам того не ожидая, кивнул:
– Да что тут скажешь, Амин? Люблю тебя – вот и все.
Эпилог
– Амина, блин, какого черта?!