2
Анна открыла глаза и увиденное как смахнуло рукой. Сны оставляли глубокое ощущение сильных переживаний, но почти не оставляли следов за собой, словно ветры в песках. Чувство прохлады и очищения наполнило голову, девушка поёжилась и зажмурилась: смог сменился прохладной свежестью утра, жёлтый свет фонарей - утренними лучами солнца. Ноги опустились в мягкий зелёный ковёр. Реальность окончательно затирала и эти остаточные образы. Ещё сонными шагами девушка дошла до ванной, а после направилась в открытую часть сада. Именно тогда к стандартному завтраку прибавились свежие овощи и ягоды, привычные и приятные ей, затерянной в лесах и в полном одиночестве. В эмали посуды собирался свет, внутри цветовая палитра дополнялась оттенками орехов. Ежедневная рутина началась приятно и норовила подхватить Анну в ещё один день.
Распорядок нарушился уже позже, когда после еды система дома включила оповещения. Мгновенно, стоило подвинуть пустой стакан в сторону, сообщения вспыхнули синим светом на ближайшей поверхности. Девушка нахмурилась и погрузилась в собственные мысли. По мере прочтения, знакомое только с первыми морщинами лицо безвозвратно теряло остатки улыбки и лёгкости. Весь сегодняшний день должны были занять работы в закрытой части сада. Отдых чистой воды, никакой фармацевтики и снятия проб. Анна ждала каждую подобную возможность, но теперь все задачи были переведены на режим поддержания автоматическими системами. Зона комфорта за секунды оказалась недосягаемой в обозримом будущем. Конечно, девушка прекрасно понимала, что автоматика со всем справится без малейших трудностей. Анна сейчас следила и беспокоилась не столько за умными машинами и общим положением дел, сколько за собой. Пусть лёгкое волнение и не вызывало забот, смущение проросло из другого семени. Девушка потёр лоб и глаза, недовольно сжав губы.
Никто не предупреждал её заранее, не спешил вдаваться в объяснения и не спрашивал мнения полевого сотрудника. Журнал на сегодня содержал одни координаты и статус ожидания на месте. Никакой дополнительной информации несколько новых попыток и запросов не принесли. Предстояло добираться до места, в указанное время, выполнять инструкции и покорно ждать в неведении ответов. Выбора не оставалось, выбора не оставили.
Поэтому Аня злилась, сказать по правде, больше на себя саму. Девушка давно признала, что сбежала именно от таких ситуаций, а не от суеты новых мест и чёрной тишины пространства. В обучении, работе и развлечениях она старалась проводить чёткую грань: не позволять выбирать за себя предпочтения. Устраивать так, чтобы решение определяли собственные мысли. Оставалась частью общества, работала на корпорацию, поддерживала связь с другими людьми и не старалась прятаться от правды. Следовала за друзьями и родными, но всячески избегая ощущения муравейника. Получалось, но не всегда. Теперь стоило принять новости и приготовить конечности к небольшому путешествию.
Девушка встала, активировав подготовку внешнего костюма. Поправила волосы и почесала руку, обдумывая возможное уменьшение снов и соответствующей терапии. С минуту простояла в собственных мыслях, перебирая глазами зелень внутри дома. Встретив глазами зеркало, Аня покачала головой, решив не дать происходящему сменить собственные планы. И вышла в сад, дышать и начинать новый день.
3
Снег падал хлопьями. Живой занавес опускался на нетронутую белую сцену. Дым подымался в открытое окно. Очень много дыма, непривычный кашель и много бессмысленной ненависти. Ярости и негодования, которым некуда деться. Противный запах прокуренных волос и спутанные ненависть и злоба, всё умещалось в одной девушке; Анна заперлась на балконе гостевого домиках и ей было очень плохо. Дурно до мерзкой тошноты по причинам, вполне ожидаемым, но никак не принятым или прощённым.
Девушка знала, что оставить надежду необходимо в самом начале. Он не представлял иного варианта, новый год был спланирован заранее и включал прекрасные три дня в кругу одной широкой дружной семьи. Не её семьи, о чём его мать напомнила ей мимоходом с десяток раз, стандартным образом. Программа подразумевал Праздник среди людей, которых объединяла не только кровь, но и три отличительные черты: наличие лишь собственного мнения, безразличие к иным сословиям и осознание личной непогрешимости. Аня убеждала себя в субъективности, временности и призрачности собственных наветов, но быстро действительность выбила девушку из удобной колеи.
Возможно, его родственники не знали слова "сословие", но это никого не останавливало. Анна не входила в касту, мнения сына родители не спрашивали и не могли ошибаться, иные слова и мнения не существовали. Им не нравилась девушка, что не скрывалось в принципе. Скорее прикрывалось приличным слоем пренебрежения. Последние дни, чудесные совместные праздники, благодаря подобным обстоятельствам, больше походили на ад.
Телевизор, застолье, спёртость и минимум внимания. Справедливости ради девушка признавала, снисхождение имело место: пару раз ей даже ухмыльнулся кто-то из дальних родственников. Но в такие моменты Ане чудилось, что за спиной, стоит отойти на метр, усмешки и шёпот наконец встречают друг друга. Казалось, естественно, потому что её мнения спутник не разделял, отшучиваясь аккуратными ссылками на паранойю. Спасение приходилось искать в ином месте. И Анна старалась думать правильно, быть доброй и общительной. Так девушка настраивала себя все предыдущие дни, так призывала себя к терпению. К сожалению, план с треском провалился.
Её быстро исключили из списка лиц, допущенных на кухню и к сервировке стола. Плебеи ничего не понимают в искусстве подготовки угощения. Возможно, хозяева опасались отравления, весьма жаль, что напрасно. Также оказалось, что оживлённые разговоры по мере приближения Ани затихают или прекращаются вовсе, когда девушка старается в них поучаствовать. Но обязательно после выражения сомнения в услышанном, с поморщенным от неприятия лицом и совместным трясением голов. Несколько раз Ане послышалось, что в стороне обсуждается нелепое синее платье, странно похожее на её по описанию. Но взгляды и улыбки оставались сдержанно вежливыми, несмотря ни на что, не находилось причин для побега.
Даже дети старались переменить место и игру, если в затеи пыталась затесаться незваная старшая гостья. Ребята быстро смекнули или расслышали доводы родителей, исключив слабое звено. В целом, формальное приглашение в гости к общему столу имело место, но все понимали - лучше такие одолжения не принимать. Согласилась - сама виновата.
За столом на девушку навалилось море еды с плавающими внутри гигантскими с ушами. Были представлены залитые майонезом салаты и роллы, улыбающиеся лица из телевизора, одинаковые шутки и люди, алкоголь и узкие темы для разговоров, отдельно сидящие дети, озаряемые светом персональных экранов. Анна тогда решила или вспомнила, что ад это повторение. С ней бы согласились данаиды, Сизиф и в какой-то мере Тантал. Но не семья молодого человека, повторившие залпы в который раз, доставая очередные бутылки и повторяя старые несмешные истории.
Сейчас девушка думала: насколько гласными были договорённости? Насколько изоляция была заметна для него? Неужели он не чувствовал, что ей плохо часами, пока он вовлечён в подготовку и празднование? Какое это имело значение сейчас? В родном городе, за тысячи километров отсюда, её родные уже спали. Когда удастся провести праздники с ними, Анна не хотела думать. Безысходность требовала начать действовать, но не оставляла никаких сил. Компромиссного варианта на горизонте не предвиделось.
Когда препираться и перетирать гадость последних дней надоело, Аня закрыла глаза. Прислонилась к стенке спиной и медленно съехала на холодный пол, собирая при этом майку в гармошку. Запах вокруг стоял противный, слабо прочищаемый морозным воздухом. Потерев лоб, девушка закрыла лицо руками, напрягая память. На них не хватило пальцев, чтобы пересчитать, который раз отношения с родителями натягивались с той стороны, где колки и остры были упрёки и требования. Который раз он пропускал слова мимо ушей, отмахиваясь рукой? Она словно согласилась в какой-то момент принимать правильные решения, но теперь страдала глупыми предрассудками и торопилась повсюду. Открыв на этой мысли глаза на тот же балкон, девушка задалась единственным конструктивные вопросом: что делать? И впервые ответ поступил в голове так ясно, словно введённый на бумаге чёрными чернилами.