"Можешь надеть её на меня?", - спросила она.
Я забрал у неё из рук цепочку и расстегнул застёжку. Она наклонилась ко мне и руками подняла волосы, убрав их с шеи. Наши лица находились всего в десятке сантиметров друг от друга.
Взяв концы цепочки в каждую руку, я обвил руками её шею, положив локти на её плечи. Она смотрела на меня влюблённым взглядом, пока я дрожащими руками пытался попасть застёжкой в маленькую петлю. Это было не так легко, как могло показаться.
"Не спеши", - продышала она, придвигаясь ближе ко мне.
Я кивнул и наконец-то соединил оба конца цепочки.
"Вот", - сказал я, пытаясь отодвинуться. Но она убрала руки от своих волос и обвила ими мою спину, прижимая меня к себе, отказываясь отпускать.
"Позже взгляну", - сказала она, притягивая меня к себе.
Наши губы встретились в мягком поцелуе и её руки крепко держали меня, позволяя мне чувствовать её грудь, упирающуюся в мою. Вместо того, чтобы, как обычно, прикоснуться ко мне губами и быстро их отодвинуть, она продолжала держать их, прижимать к моим, давая нам ощущать друг друга.
Впервые за время нашего первого поцелуя у реки, я почувствовал, как кончик её языка неуверенно трогает мою верхнюю губу. Она слегка прикоснулась своим тёплым и нежным, мокрым от слюны языком, и вернула его в свой рот.
Ободрившись после своей первой попытки, она вновь сделала это, полностью просунув язык между моих губ. Своим языком я прикоснулся к её, и наши вкусовые рецепторы соединились. От этого прикосновения она размякла в моих руках, позволяя мне притянуть её к себе ближе. Она вновь отодвинула свой язык, а затем просунула его ещё глубже, встретившись с моим и закружившись вместе. Я слегка пососал её язык и она застонала, продвинув язык дальше в мой рот.
На секунду мы разъединили наши губы и посмотрели друг на друга. В её глазах я видел желание и возбуждение от нового открытия.
"Я всегда думала, что это будет противно", - мягко сказала она, её дыхание щекотало мои влажные губы.
"Противно?", - спросил я, наклоняясь и легко целуя её, пройдясь немного кончиком языка по её губам, прежде чем отодвинуться от неё.
"Ага", - сказала она. - "Ну, французский поцелуй. Я всегда думала, что это противно - касаться языками с кем-то. Но это не так."
"Думаю, зависит от того, с кем ты целуешься", - сказал я.
Она вновь наклонилась вперёд.
"Может быть".
Мы продолжили целоваться, кружась нашими языками, крепко прижимаясь друг к другу. Её руки проскользнули к моему затылку и начали нежно поглаживать меня пальцами и щекотать ногтями. От этих ощущений у меня прошлись мурашки по спине, и я почувствовал, как мой член быстро встаёт. Я опустил свои руки к её пояснице, чувствуя, какая мягкая её кожа под плотным материалом свитера.
Мы продолжали ещё минут десять, водили языками во рту, поглаживали друг друга руками. Кажется, Нина получала от этого наслаждение и не хотела прекращать. Она быстро училась, что мне нравится, а что нет, и подстраивалась под это. Она научилась не давить мне глотку языком, а игриво щекотать его кончиком, постепенно увеличивая напор. Я нежно посасывал её губы, от чего они набухли, и затем она сделала то же самое.
Мой член, который освобождался только моей собственной рукой после того вечера с Синди и Мэгги, напрягся в моих джинсах, умоляя, чтобы его выпустили. Он привык принимать более активное участие в подобных торжествах, когда дело доходит до этого. Он болезненно ныл, умоляя, чтобы она коснулась его, умоляя войти в её тело. Но это не Синди или Мэгги, не Дебби, Стэф, Анита или кто-либо из тех девушек, которых я трахал. Это Нина, которую я люблю и не буду торопить. Мои штаны будут прочно застёгнуты, по крайне мере, пока Нина не уйдёт.
Когда мы, наконец, разъедини наши губы несколько минут спустя, я чувствовал сильную боль от стояка в моих джинсах. Нина взглянула на меня, её лицо горело, а глаза сияли.
"Ух-ты", - прокомментировала она, выпрямляясь на диване.
Я кивнул, пытаясь устроиться получше в своих штанах, елозя по сторонам. Не сильно помогло, но это хоть что-то.
"Так вот что значит 'обжиматься', да?", - спросила она меня.
"Да", - хихикнул я. – "Так это и называется."
"Х-м-м…", - саркастично протянула она. – "Понимаю, почему людям так нравится делать это."
"Это весьма приятно, да?"
"И теперь, когда мы… эм… вместе, мы можем делать это когда угодно?"
"Наверное, стоит подождать, пока мы будем одни", - ответил я. – "Но да. Когда угодно."
Она улыбнулась.
"А встречаться с парнем довольно неплохо."
Глава 9. Часть 8.
Нина уехала на следующий день рано утром вместе со своими родителями, чтобы навестить родственников Айдахо. Я не виделся с ней целых три дня.
Когда она вернулась, мы смогли встретиться лишь на пару часов за два дня. В один из этих дней мы нашли время и место, чтобы "пообжиматься" немного, но уже не с такой страстью, как в первый раз. Но не то, чтобы я был разочарован.
Мы построили планы на Новый Год, и договорились встретить 1984-ый вместе. Трейси пойдёт на вечеринку с друзьями (и возьмёт мою машину, чтобы не ездить с пьяными водителями), и мои родители тоже уйдут куда-то отмечать праздник.
У меня была упаковка из двенадцати банок пива, которую мне дала Трейси, и косяк с отличной травкой, который мне передал Майк. Мы планировали сидеть и смотреть все те глупые шоу, что идут по телевизору, курить травку, пить пиво и может быть целоваться. Хоть некоторым это и может показаться дурацкой затеей, я с нетерпением ждал этого.
Примерно в шесть вечера в тот день, пока Трейси и родители бегали по дому и собирались, Нина позвонила мне.
"Билл", - грустно сказала она мне, сразу перейдя к сути. – "Я не смогу прийти сегодня."
"Не сможешь?", - разочарованно спросил я, чувствуя себя практически преданным.
"Прости", - продолжила она. – "Родители очень строго сказали, что никуда не отпустят меня сегодня", - она вздохнула. – "Не знаю, что на них нашло. Они никогда не относились ко мне так. Никогда!"
Какое-то время я просто молчал. Я понимал, что происходит, и знал, что это случится рано или поздно. Как я и говорил раньше, нельзя вечно скрывать свои действия от тех, с кем ты живёшь. Особенно если раньше ты всё время находилась дома, а затем внезапно стала проводить где-то кучу часов каждый день.
Я пытался заговорить с ней об этом, но каждый раз её реакция подсказывала мне, что для неё это табуированная тема. Я понимал, что мне просто придётся подождать, пока не наступит правильное время. И, кажется, сейчас оно настало, раз уж это произошло.
"Нина", - сказал я, - "родители спрашивали тебя, куда ты собираешься пойти сегодня, прежде чем они тебе запретили?"
"Да", - ответила она мне.
"И что ты им сказала?"
"Что мои друзья со школы устраивают вечеринку, и я хочу туда пойти. Я сказала им, что не буду пить и всё такое, но они всё равно запретили. Сколько бы я не…"
"Нина", - прервал я.
"Что?"
"Они знают о нас."
Последовало молчание на другом конце телефона. Наконец, она сказала:
"Нет, Билл, это не так. Откуда они могли это узнать? Я никогда не говорила им, куда я на самом деле собираюсь, когда ехала к тебе домой."
"Нина, ты думаешь, что твои родители настолько тупые?", - спросил я, пытаясь говорить мягким тоном, но всё же я хотел донести свою точку зрения.
"Нет!", - резко ответила она. – "Но я не понимаю, как…"
"Сама подумай об этом", - сказал я ей. – "Ты всю жизнь была застенчивой девушкой, пока не встретила меня. Внезапно ты начинаешь куда-то ходить и чем-то заниматься. Поначалу я им нравлюсь, поэтому они разрешают тебе делать это всё. Затем мы расстаёмся, потому что, ну… ты знаешь. В общем, ты перестаёшь видеться со мной и опять проводишь всё время дома за учебниками. Они говорят тебе больше не видеться со мной. И ты так и делаешь какое-то время. А затем у тебя снова появляются какие-то занятия. Ты постоянно берёшь их машину, чтобы с кем-то увидеться. Неважно, что ты говоришь им, когда едешь ко мне, я сомневаюсь, что они купились на это больше, чем два раза. У них есть мозги, Нина. Они знают о нас."