У Осипа были явки, по которым, при удаче, можно выйти на Гусарова. Но ведь сначала надобно отыскать Гусарова (кто знает, может, и он арестован?), потом лишь везти в Вильну тюки с литературой, а то как раз прямехонько угодишь вместе с грузом в лапы жандармов. Однако и оставлять тюки эти в Ковпе (покуда свяжется с Гусаровым) — тоже риск великий. Арест Ежова яснее ясного говорил о том, что жандармские ищейки идут по верному следу. Нельзя поручиться, что они — если уж пронюхали, где сцапать Ежова, — не дознаются и про квартиру, где хранится сейчас транспорт…
Прежде Осипу приходилось лишь выполнять чьи-либо поручения. Теперь предстояло — впервые — принять решение самому. Он вполне сознавал: от того, что и как он решит, зависит судьба дела, — это требовало особой осмотрительности. Две задачи представлялись ему самыми важными: найти Гусарова (а если он арестован, то других искровцев) и одновременно сохранить в неприкосновенности транспорт. Если говорить о тюках с литературой, то надежней места, чем дом родителей в Вилькомире, вряд ли найдешь. Но самому ехать сейчас в Вилькомир — значит потерять несколько дней. Те как раз дни, когда нужно — и тоже безотлагательно — связаться с виленскими товарищами. Не разорваться же?
Неизвестно, как повернулось бы дело, но тут Осипу повезло: он повстречал на базарной площади земляков — литейщика Рогута, щетинщика Каценеленбогена и балагулу-возчика Шабаса; закончив свои дела в Ковне, они возвращались домой, в Вилькомир. На них можно было положиться. Осип давно и хорошо знал их — по «бирже», по нелегальным собраниям. Они тоже хорошо знали Осипа, поэтому, когда он попросил их отвезти несколько тюков его родителям, согласились без лишних слов и расспросов. Осип все же предупредил их, что нужно соблюдать предельную осторожность: в тюках запрещенные газеты. Да, да, кивали они, мы понимаем…
Земляки с тюками двинулись в Вилькомир, Осип же, не мешкая, отправился в Вильну. Он оказался прав в своих предположениях: именно «военные» должны были принять от Ежова транспорт; к счастью, Гусаров был еще на свободе. Как выяснилось, многих схватили в тот же день, что и Ежова: Клопова, Сольца; из тех, кого знал Осип, только вот Гусарова бог пока что миловал… Гусаров с одобрением отозвался о мерах, которые принял Осин для спасения груза.
Но нет, не за что было хвалить Осипа. Не за что: погиб транспорт! Может быть, как раз оттого, что переосторожничал…
Но что проку казнить себя? Всего ведь не предусмотришь. Особенно если в дело вмешается случай, нелепейшее, безумное, дикое стечение обстоятельств! Надо же было так совпасть, чтобы в тот самый момент (воскресный день был), когда подвода с тюками прибыла в Вилькомир, из церкви после заутрени выходил местный исправник с остальными тузами города… Вряд ли уездный исправник — личность известная, отставной штабс-капитан Стефанович-Донцов, пьянчуга и охальник — обратил бы внимание на какую-то там подводу (мало ль их было в тот час на центральной площади!), но возчик Шабас, на беду, забыл подвязать колокольчик, висевший под дугой. А подвязать непременно надо было: исправник, известно всем, только себе и пожарникам дозволял ездить с колокольчиком; такая вот самодурская прихоть была у него. А тут, изволите ли видеть, средь бела дня мужицкая какая-то лошадь раззвенелась веселым колокольчиком на всю округу! Да еще, глянь-ка, мужики эти нерусских кровей явно, нехристи — поди, в насмешку над Спасителем жидовский тарарам свой устроили близ православного-то храма!..
Потом Осипу рассказали — звериным криком зашелся исправник: «Па-ачему? По какому праву? Что за поклажа?» И тут же распорядился препроводить подводу с ездоками к становому приставу. Урядник взял лошадку под уздцы (так, верно, ему надежней показалось) и повлек ее за собой через проулок, наикратчайшим путем, в стан.
Каценеленбоген, воспользовавшись тем, что урядник шагал впереди, схватил один из четырех тюков, тот, что сверху лежал, и был таков: нырнул в какой-то лаз в заборе. Урядник кинулся было за ним, но, видно, побоялся, что так и этих упустишь, не стал догонять. Тогда Рогут предпринял попытку откупиться: предложил уряднику пять рублей. Возможно, в другой раз урядник этот и соблазнился бы шальной пятеркой, но тут сам ведь господин исправник в дело ввязался… Словом, урядник взятки не принял, еще и доложил об этом приставу и исправнику. Когда вскрыли тюки и обнаружили в них пакеты с «Искрой» и нелегальными книгами, исправник всю местную полицию поднял на ноги, чтоб найти сбежавшего. А пока что самолично взялся за Рогута и Шабаса: где разжились крамолой, у кого, куда везли, кому собирались передать?