— Не думал, что он оставит тебя одну, — он улыбается, ставя передо мной бокал с шампанским. Я не притрагиваюсь к нему и не благодарю его. — Кажется, ты ему нравишься. Атлас всегда делится своими женщинами. Итак, что я хочу знать... — он наклоняется ближе, так что его дыхание касается моей шеи. — Что в тебе такого особенного?
Я знаю этого человека. Он политик, женат, у него есть дети. И все же, вот он спрашивает меня, почему Атлас не хочет поделиться мной.
И от этой мысли мне становится дурно.
— Как тебя зовут? — спрашивает он, на что я игнорирую его. Я пришла не с ним и не его боюсь. Нет. Мужчина, с которым я пришла и которого я в равной степени боюсь, также является мужчиной, к которому меня влечет. И эта маленькая неосторожность сама по себе является проблемой.
— Неразумно игнорировать человека, когда он с тобой разговаривает.
Я усмехаюсь и оборачиваюсь, чтобы посмотреть, не возвращается ли Атлас. Твердая рука опускается мне на ногу, и я замираю. Обернувшись, замечаю, что у грязного политика блестят глаза, когда он смотрит на меня.
— Ты просто шлюха. Шлюхи говорят то, что им приказано. Поэтому, когда я обращаюсь к тебе, ты отвечаешь. Понятно, шлюха?
Я наклоняюсь ближе, моя рука скользит к его ноге, затем я поднимаю ее, хватаюсь за его член и сжимаю.
— Убери от меня свои грязные гребаные лапы, пока я не раздавила твой член так сильно, что сломаю его. И никогда больше не разговаривай так с женщиной, свинья, — я сжимаю его член еще сильнее, для пущей убедительности, когда его рука отрывается от моей ноги. Как только освобождаю его член, он встает, возвышаясь надо мной.
— В чем проблема? — я никогда не думала, что этот голос меня успокоит, но это не так.
Грязный мудак-политик смотрит на Атласа, затем снова на меня.
— Держи своих шлюх в узде, — он сердито поджимает губы, прежде чем повернуться и уйти.
Я и не подозревала, что задерживаю дыхание и, наконец, расслабляюсь.
— Вставай, мы уходим, — я поворачиваюсь на этот голос, на этот чрезвычайно сердитый голос, и вместе с ним на меня устремлены яростные взгляды.
Дерьмо! Дерьмо!
Встав, он не протягивает мне руку, и я наблюдаю, как он вытирает губы.
На них что, следы красной помады?
Блядь! Какое мне дело?
Как только мы выходим за дверь, мы идем по улице к тому месту, где я вижу его машину, ожидающую нас. Как только мы подходим к ней, он открывает дверь и велит мне сесть, что я и делаю, и он следует за мной. Всю дорогу домой Атлас молчит.
Как только мы, наконец, добираемся до моего дома, который находится за городом, я с радостью выхожу и ухожу от него, за исключением того, что он следует за мной до двери. Я отпираю дверь и поворачиваюсь к нему, но прежде чем успеваю сказать хоть слово, меня вталкивают внутрь, его рука ложится мне на талию, и он прижимает меня к ближайшей стене, я сильно ударяюсь об нее спиной.
— Кем, черт возьми, ты себя возомнила? — его янтарные глаза буравят мои.
Глава 11
Атлас
Я был нежен, когда в этом не было необходимости. Я был терпелив, и даже, черт возьми, сам не знаю почему. Не похоже, что она этого заслуживает, и будь на ее месте любая другая женщина, я бы не был ни нежным, ни терпеливым. Она бы сделала все, что я попрошу, не задавая вопросов.
Но только не она, не Теодора.
Мои руки сжимают ее тонкую талию, когда я прижимаю ее к стене, а ее голубые глаза, которые сияют так чертовски ярко, впиваются в меня.
Вы когда-нибудь смотрели на небо и думали, какое оно чертовски красивое, голубое?
Такие и ее глаза.
Не океанской синевы, как я сначала подумал.
— Ч... что, — заикаясь, произносит она, прислонившись спиной к стене, а мои руки не могут оторваться от ее бедер.
— Кем ты себя возомнила? — я спрашиваю снова, придвигаясь бедрами достаточно близко, чтобы коснуться ее.
— Я не понимаю.
Я качаю головой.
— Тот человек, которому ты только что угрожала это клиент, и хороший клиент. Тебя видели со мной. Значит, он знает, что ты одна из моих, — ее глаза расширяются от моих слов. — Может, мне стоит загладить свою вину и подарить ему тебя? — теперь мое тело касается ее, и несмотря на то, что она шокирована и рассержена, ее щеки вспыхивают.
Ее руки поднимаются и упираются мне в грудь, и я делаю шаг назад.
— Это дерьмо не входило в нашу сделку. Я не шлюха.
Я поднимаю свободную руку и глажу ее по лицу, пока она делает глубокий вдох.
— Но ты была бы идеальной шлюхой.
Ее глаза расширяются от моих слов, и я замечаю в них легкую растерянность, то, как, кажется, исчезла прежняя яркость.
— Сколько еще я должна этим заниматься?
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.
— Пока долг не будет выплачен.
— Я возьму ссуду и верну остаток. Сколько?
— Ты приняла соглашение. Ты будешь продолжать делать то, что я сочту нужным. А до тех пор не задавай мне вопросов.
Ее взгляд сужается, а губы поджимаются.
— Ты настоящий засранец. Ты ведь знаешь это, правда?
Она не говорит мне ничего нового. Я не планирую быть ее другом, но она нажимает на все доступные кнопки, которые у меня есть. Я никогда не позволял женщине так разговаривать со мной или проявлять неуважение к тем, с кем имею дело, как это делает она.
— Нечего сказать? Это значит, что ты и так это знаешь, — она опускает голову, пытаясь изобразить на лице выражение «пошел ты». — Отдай. Мне. Мою. Сестру. Ты делаешь меня своей сучкой, самое меньшее, что ты можешь сделать, это вернуть мне Люси.
Я ухмыляюсь, этого не произойдет.
— Так, значит, это вызывает у тебя какую-то реакцию, — она сжимает кулаки. Я думаю, что она собирается уйти и закрыть дверь, когда она поворачивается ко мне лицом. — Прекрати присылать мне платья, это неуместно, — Теодора задирает нос, когда я делаю шаг назад.
— Если бы я знал, что ты не придешь на мероприятие, одетая как неряха, как в любой другой раз, когда я видел тебя за пределами этого дома, я бы не присылал. Но мне нужно следить за своим внешним видом, а ты не соответствуешь моим стандартам без соответствующей одежды.
У нее отвисает челюсть, она захлопывает дверь у меня перед носом, и я улыбаюсь, прежде чем повернуться, чтобы уйти.
***
— А как поживает дама в розовом? — спрашивает Бенджи. Он садится за мой стол, закидывает ноги на него, как будто это гребаное заведение принадлежит ему.
— Хорошо.
— Пожалуйста, расскажи мне подробнее. Ты уже трахал ее или хотя бы пробовал?
Я поднимаю на него глаза и смотрю на его ноги, он со смешком убирает их.
— Я приму это как отрицательный ответ. Чувствую, что она может быть исключением из твоих возможностей. Я имею в виду, что ты получаешь удовольствие, просто глядя на цыпочек, но эта... она другая, это точно.
— Мне похуй, насколько она отличается от других, главное, чтобы она служила своей цели.
— И что это за цель? Потому что, насколько я вижу, ты заставляешь ее делать все, что угодно. Тебе не нужны шпионы, давай будем честными, Атлас. Только очень глупый человек мог бы предать тебя.
Я смотрю на него.
— Почему ты здесь?
Он встает, подходит к окну, выходящему на внутреннюю часть казино, и остается там, где стоит.
— Ты чего-то хочешь? — спрашиваю я, проводя пальцами по столу. — Чего именно?
— Дай ее мне, — говорит он, поворачиваясь ко мне. — Дай мне ее, пожалуйста.
— Нет. Я уже говорил тебе.
Он качает головой, и его светлые волосы перестают быть идеальными, когда он проводит по ним пальцами.
— Она нужна мне. Просто отдай ее мне, Атлас.
— Иди домой, Бенджи.
Он бьет кулаками по моей стене, проделывая дыру в гипсокартоне, затем выпрямляется.
— Я доберусь до нее. Ты не можешь быть Богом все время, Атлас.