Тина делает, как она говорит, и ждет со мной, пока не приедут врачи скорой помощи. После того, как они осмотрели меня, Тина тоже едет в машине скорой помощи, нервно покачивая ногой.
Когда мы, наконец, приезжаем в больницу, входит врач и осматривает меня с головы до ног.
— Звонил парень по имени Николас. Он хотел знать, что случилось и в какой больнице ты находишься, — Тина протягивает мне мой сотовый, и я вижу несколько текстовых сообщений от него.
Я отвечаю.
Я: Я в порядке, просто поссорилась с сестрой.
Я не знаю, отвечает ли он, потому что выключаю мобильный и ложусь на спину, пытаясь расслабиться. Мои нервы сейчас на пределе.
— Скажи, что ты прекратишь, Тео? Пожалуйста, перестань искать Люси, — умоляет Тина.
Мы провели в больнице несколько часов, и обезболивающие, которые мне дали, наконец-то подействовали. В итоге мне зашили руку, так как я сильно порезала ее.
— Я так и сделаю.
Она улыбается, довольная моим простым ответом, когда врач возвращается.
— У Вас ушибы на ребрах, и на их заживление может уйти от трех до шести недель.
Тина сжимает мою руку, когда доктор заканчивает говорить.
— Вам нужно быть осторожной и не делать ничего, что может причинить боль.
— Хочешь, чтобы я позвонила Атласу? — спрашивает Тина, когда мы уходим.
— Нет, — отвечаю я, и это серьезно.
Мы направляемся домой. Я просто хочу немного поспать.
Мои выходные состоят из того, что я сижу на диване и ничего не делаю. Тина то появляется, то уходит и приносит мне еду, когда мне это нужно, но надолго она не задерживается. Она занимается организацией мероприятий и открыла собственное дело, поэтому выходные для нее — самое напряженное время. Я благодарю ее и прошу не беспокоиться обо мне каждый раз, когда она забегает на несколько минут.
Также приходят цветы, и я в замешательстве читаю открытку от Николаса.
Николас: «За каждую слезинку — по розе».
Когда наступает понедельник, я чувствую себя больной. Мне все еще больно двигаться, поэтому я сообщаю девочкам и Сидни, что не смогу прийти. Во вторник я делаю то же самое, но остаюсь лежать на диване и испытываю сильную боль. Во вторник вечером раздается стук в мою дверь, и когда я, наконец, встаю, чтобы открыть ее, на пороге стоит Атлас, не сводя с меня глаз.
— Ты больше не хочешь работать? — спрашивает он. Затем, когда он, наконец, переводит взгляд и видит, что я одета в халат, он спрашивает. — Ты вообще больна?
— Да, — отвечаю я, поднимая руку, чтобы закрыть дверь, но не могу сдержать гримасу.
Он останавливает меня и хватает за руку.
— Почему у тебя швы?
Атлас входит в мой дом и закрывает за собой дверь. Я делаю шаг назад, и он тянется к моему халату, распахивая его, что не сложно, учитывая, что он не был завязан. Когда он опускает взгляд, то пристально смотрит на мои ребра, и что-то происходит, что-то в его глазах, и в этот момент я ужасно боюсь его.
Я не прижимаю руку к горлу от страха, как это было, когда я впервые встретила его. Нет, скорее бегу, несмотря на боль. Все, что я вижу и слышу — это Атлас. Мое тело игнорирует все, что нас окружает, и я делаю неуверенный шаг назад, готовая сбежать от него, чтобы сохранить себе жизнь.
Его кулаки сжаты, брови решительно нахмурены, а губы поджаты от гнева. Его ноздри раздуваются, а когда-то янтарные глаза, кажется, становятся совсем черными. Когда он открывает рот, чтобы заговорить, его голос становится еще ниже. Теперь он темный, темнее, чем я могла себе представить.
— Кто. Это. Сделал?
Я качаю головой и застегиваю халат, выхватывая его из его рук.
— Теодора! Кто. Это. Сделал?
— Не волнуйся, это был несчастный случай, — его брови, которые были сведены вместе, расслабляются, когда он смотрит на меня.
— Это Люси, не так ли? — Атлас качает головой и проходит дальше в мой дом. Он проходит мимо меня и направляется в мою гостиную, чтобы встать перед телевизором, а затем, ни с того ни сего, начинает расхаживать взад-вперед. — Люси искала помощь. Я обращался к ее врачам, — говорит он мне, и я ошеломлена его словами. — Она ходила к психиатру, которому я заплатил. У твоей сестры ненормальный образ мышления.
— Ты помогал ей, — спрашиваю я почти шепотом.
— Да.
— Так почему же ты заставлял меня все это делать?
— Она все еще была должна мне денег, Теодора. Может, я и бессердечный придурок, но я всегда получаю то, что мне причитается, — и я ему верю. — А теперь скажи мне... Это как-то связано с Люси?
— Почему она думает, что влюблена в тебя?
Он останавливается и поворачивается ко мне лицом.
— Так ты все-таки видела ее?
— Да, я видела ее. Скажи мне, Атлас.
— Она так думает только потому, что я был одним из немногих мужчин в ее жизни, который ей отказал. Твоей сестре не нравятся отказы. На самом деле, она вообще не может с ними справиться.
Я уже знала это. Люси была такой в детстве, и особенно в школе. Если парень отвергал ее, она находила способ заставить его захотеть ее, и так было всегда. Когда в восемнадцать лет у меня завязались первые настоящие отношения, Люси это не понравилось и, как назло, однажды, вернувшись домой я застала их в постели.
Люси привыкла получать от мужчин желаемое; думаю, Атлас был единственным исключением из ее правил.
— Ты никогда не был с ней? — снова спрашиваю я, потуже запахивая халат на талии, но при этом соблюдая осторожность.
— Нет, никогда. Я не лгу. Твоя сестра меня не интересует. Большинство женщин меня не интересуют, если не считать компаньонок в постели.
Я не комментирую это, держа рот на замке.
— Она замужем. Зачем ей это делать, если она любит тебя? — спрашиваю я.
— Я отвечу на этот вопрос, когда ты расскажешь мне правду о том, что произошло, — просит он, указывая рукой на мой закрытый халат. — И не лги, Теодора, мне это не нравится. Что случилось?
— Почему я не получал от тебя вестей всю неделю?
— Ты встречаешься с другим мужчиной, Теодора.
— Нет, Атлас, это не так, — огрызаюсь я в ответ. Я подхожу к дивану и начинаю осторожно садиться, и в этот момент он оказывается рядом, помогая мне сесть.
— Зандер очень похож на твою сестру, будь с ним осторожна, — говорит он мне, наклоняясь ближе, его дыхание щекочет мне шею. Когда я поднимаю на него взгляд, его губы оказываются напротив моих, и мне хочется поцеловать их.
— Никто не похож на Люси. Быть такой, как она, практически невозможно, — я медленно откидываюсь назад.
— Точно так же, как нет никого, похожего на тебя, — говорит он мне.
Я поднимаю на него глаза.
— Думаю, тебе лучше уйти. Я вернусь к работе, как только смогу нормально двигаться. Я уже попросила Сидни привезти мой компьютер, чтобы я могла поработать дома.
Атлас встает, вытирая руки о джинсы.
— Тебе не нужно беспокоиться о работе. Все под контролем, — говорит он, направляясь к двери и оставляя меня на диване. — Я вернусь к ужину. Будет карри, — говорит он и уходит, прежде чем я успеваю сказать «нет». Он не позволяет мне выбирать. Он никогда этого не делает. Он просто делает это за меня, и я всегда удивляюсь, что он покупает то, что мне нравится.
Карри — одно из моих любимых блюд.
А Атлас — мой самый нелюбимый собеседник.
Это ложь.
Глава 29
Атлас
Я практически заставляю себя выйти из ее дома, мне нужно уехать.
Что, черт возьми, случилось с Теодорой? И почему она мне не говорит?
Это как-то связано с Люси, я знаю. Это всегда связано с Люси, поэтому я звоню ей на мобильный, и она сразу же отвечает.
— Атлас, — говорит она нараспев.
— Где ты, Люси?
— Ушла за покупками, раз ты больше не держишь меня взаперти.
— Насколько я понимаю, тебе нужно оставаться взаперти, Люси, — говорю я ей. — Это твоя сестра попросила, чтобы тебя отпустили.