Он решительно покачал головой. Нет, но...
Но. Его мысли то и дело возвращались к неожиданному появлению Джулии на «Кресценте», когда «Баундлесс» готовился к отплытию. Странная, обстоятельная история, о которой она рассказала, когда оказалась там. Он никогда по-настоящему не чувствовал себя комфортно с этой историей? Даже с заявлением Джана о том, что Телдин был «верентестаем», ткачом нитей своей судьбы, совпадение казалось слишком сильным, слишком маловероятным. В то время он подавлял свои сомнения от удовольствия, что Джулия вернулась в его жизнь, принимая наполовину испеченную метафизику Джана как способ отрицать свои мысли. Однако теперь ему предстояло все пересмотреть. Насколько вероятно было — на самом деле — что Джулия «просто случайно» появилась на «Кресценте» именно в тот решающий момент? Совсем не похоже на это. На самом деле, астрономически маловероятно.
Он в отчаянии стиснул зубы. — «Мне давно следовало все это обдумать», — выругал он себя. — «Вместо этого я позволил ослепить себя, разве не так? Я позволил себя обмануть. О, кровь Паладина. А другая женщина?» Он вспомнил Рианну Вивернсбейн, блестящий водопад ее медово-светлых волос, блеск ее зеленых глаз.
Ее рычание, когда она бросилась на него с его собственным мечом.
Ее предательство.
Телдин скорчился от унижения. Еще одно предательство, совершенное другой женщиной, которую он любил — на этот раз без вмешательства магического обаяния, что делало все еще хуже... — «Во имя всех богов, как я мог быть таким глупым дважды в жизни?» Слезы жгли ему глаза, слезы горького унижения.
И все же, не ведет ли он себя сейчас глупо? Не слишком ли остро он отреагировал, позволив своим подозрениям — возможно, необоснованным — взять верх над разумом? Он заставил себя думать бесстрастно — или, по крайней мере, настолько бесстрастно, насколько это было возможно в данных обстоятельствах.
Возможно, он слишком поспешил заподозрить — нет, честно говоря, заподозрить, попытаться и осудить — Джулию. Учитывая его историю, его опыт с Рианной Вивернсбейн, это было совершенно понятно, как сказал он себе. Но разве все это правильно?
Нет, это не так. На самом деле, на чем он основывается? На совпадении ее появления на «Кресценте», которое Джан приписал тому, что Владелец Плаща был «верентестаем». Хотя Телдин и не верил в это полностью, Джан, похоже, определенно верил. И о том, что она отрицала, что работала над передней катапультой с Даргетом. Первый пункт казался красноречивым, но — кто знает? — может быть, метафизическое мумбо-юмбо полуэльфа все-таки право. И второй момент: возможно, все свелось к провалу в памяти Джулии. Первые недели после отбытия с планеты «Некс» были напряженными, команда карабкалась по всему кораблю и все старались, чтобы исправить повреждения. Разве не могло быть так, что сама Джулия была так занята, что просто забыла, что настраивала катапульту?
Возможно, да. Вероятно? Может быть.
Он испытывал сильное искушение разыскать ее — сегодня вечером у нее было дежурство на мостике — и еще раз расспросить ее о катапульте. Может быть, если он надавит, она вспомнит.
Но он не мог этого сделать. Может быть, она и вспомнила бы, но если бы она участвовала в диверсии, то притворилась бы, что помнит. И он бы предупредил ее, что подозревает ее. Это было бы похоже на расследование убийства Блоссом. Он не мог задавать вопросы, на которые больше всего хотел получить ответы, потому что эти самые вопросы слишком много сказали бы людям, которые их услышат.
Он вздохнул — это был вздох, который грозил перерасти в рыдание. — Что же мне делать? — спросил он, подняв взор к потолку. — «Я не могу доверять ей, не полностью, но я не могу позволить ей знать, что я ей не доверяю».
Он перевернулся, опустил руку на взведенный и заряженный небольшой арбалет, который он держал под своей койкой после смерти Блоссом. Когда все это закончится?
*****
— Когда закончится это путешествие? — кисло спросил себя Грампиан. Корабль, которым он командовал, был достаточно велик, как и все заклинательные корабли, но все, же он не представлял достаточного пространства. Чувство клаустрофобии, которое всегда сопровождает путешествия в космосе, в нем было довольно сильным.
Экипаж в этом помочь никак не мог. Он полностью состоял из представителей человеческой расы, что было необходимостью, но все, же разочаровывающей. Как и большинство представителей его расы, он бы наслаждался обществом себе подобных. Но там не было никого из его расы, и, в любом случае, «Грампиан» — личность, которую он поддерживал уже давно, — был человеком и, следовательно, нанял бы команду, состоящую из людей.
Он вздохнул, издав высокий свистящий звук. Тем не менее, добыча, преследуемая им жертва, теперь была рядом: все еще в хрустальной сфере, в которую она вошла два дня назад, в ту же сферу, в которую корабль Грампиана вошел всего несколько часов назад. — «Зачем ему оставаться здесь?» — задумался он. Что было такого захватывающего, что добыча оставалась здесь? Этот вопрос слегка обеспокоил его. Все, что увлекало добычу, могло оказаться ему полезным. И все, что помогло бы добыче, помешало бы Грампиану.
Или, возможно, добыча просто не знает, куда двигаться дальше, как размышлял он. Это было вполне возможно. Возможно, даже вероятно. Грампиан был удивлен действиями добычи в последнее время. — «Очевидно, добыча нашла что-то важное в Великом Архиве — иначе, зачем было путешествие к этой крошечной хрустальной сфере, глубоко в Потоке? И зачем еще полет в эту ничем не примечательную сферу, в этот бесполезный мир, в непосредственной близости от которого теперь оставалась добыча?»
Тем не менее, любая линия расследования может разыграться в любое время — Грампиан слишком хорошо знал это по личному опыту. Возможно, то же самое случилось и с добычей.
Ну, это не будет иметь значения в ближайшее время. Корабль Грампиана быстро сокращал разрыв. Он прибудет в нужное место через несколько дней, если только добыча не решит двигаться дальше.
И, если план Грампиана сработает так, как он ожидал, добыча не сможет ускользнуть от него. Грампиан почувствовал, как мышцы его притворного лица — совершенно отличные от его собственных мышц — изогнули толстые губы в улыбке. Если все происходит по расписанию, его агент на борту корабля-добычи уже должен об этом позаботиться. Он медленно кивнул себе. Он сделал правильный выбор с этим агентом, умным оперативником и очень инновационным.
Грампиан откинулся на спинку стула, уставившись в красноватый овальный иллюминатор, установленный в переборке дневной комнаты капитана. — «Да», — подумал он, — «еще несколько дней, и тогда мы увидим то, что увидим».
*****
Телдин прошел из своей каюты в салон. Его голова была словно набита ватой, а глаза казались такими, будто кто-то заботливо вынул их и посыпал песком, пока он спал.
— «Да, спал», — с горечью подумал он. — «Если бы только можно было назвать «сном» то, что я делал». Он часами ворочался, снова и снова прокручивая сцену за сценой в своем разуме. Предательство Рианны Вивернсбейн создавало линию рассуждений, которая поддерживала его подозрения в отношении Джулии... Даже нездоровый объем сагекорса не успокоил бурлящие мысли и не позволил ему расслабиться.
И теперь он расплачивался за свое «лекарство». Свет казался слишком ярким, даже маленькие фонарики в салоне, а звуки — слишком интенсивными. Даже звук, когда кто-то прозвонил две склянки, прозвучал как роковой звон. И запахи — все они, казалось, могли заставить его желудок сжаться. Он решил, что ему нужна еда, что-нибудь легкое, но твердое, чтобы успокоить желудок.
К сожалению, он увидел, что средство для успокоения желудка невозможно найти в салоне. Там был только один член экипажа — бехолдер, Бет-Абз. Он парил возле одного из столов, телекинетически манипулируя какой-то едой в своей разинутой пасти. Хотя Телдин уже давно стал считать глазного тирана другом, ему все еще было трудно смотреть, как Бет-Абз ест, особенно сейчас, как подумал он. Еда существа, кусок мяса, достаточно большой, чтобы накормить семью из четырех человек, совершенно сырого и все еще истекающего кровью, висела в воздухе перед ним.